Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Его Превосходительству господину временно И. д. Генерал-Губернатора Туркестанского края Генерал-Лейтенанту Королькову Во исполнение личного приказания Вашего Превосходительства имею честь изложить в настоящем своем докладе те обстоятельства, которые, по моему мнению, частью послужили причиною, а частью содействовали проявлению в крае последнего печального события.

Прежде всего я считаю необходимым доложить, что все население в смысле политической благонадежности возможно разделить на три группы.

1. Недовольные Русскою Властью и Русским Правительством – группа, как полагаю, немногочисленная. К ней принадлежат: духовенство, между ними ишаны с многочисленными при них мюридами, затем ученые, воспитанные в духе мусульманства, и фанатики.

2. Сознательно довольные Русским Правительством и Властью – группа почти равная первой, может быть, несколько больше, несколько меньше – определить трудно. К этой группе принадлежат: все почти торговцы, вполне освоившиеся с нравами и обычаями русских, особенно побывавшие в России, все почти состоятельные классы, не зараженные фанатизмом, все почти лица, состоявшие на службе у русских, и, наконец, большинство городского населения.

3. Не имеющие причин быть недовольными русскими, но и не утратившие мысли о самостоятельности – группа самая, по моему мнению, многочисленная, к которой принадлежит почти вся масса сельского (кишлачного) населения, часть городского и на сторону которой становятся все безразлично относящиеся к мысли о самостоятельном существовании и готовые принять чужеземное правительство, лишь бы оно было мусульманское.

Первая группа воспитана на Коране и на изучении мертвой буквы мусульманского закона. Такое воспитание и образование, получаемое учеными этой группы, способны извратить и недюжинные умы, развивают фанатизм, отупляют мозг и питают ложные представления о силе и могуществе мусульманства и конкретных его представителей – мусульманских владык.

Духовные и ученые, принадлежащие к этой группе, недовольны своим настоящим положением, потому что влияние их на массу с каждым годом падает все более и более, с этим вместе падает и имущественное положение, разные вакуфные доходы отнимаются из его безотчетного распоряжения и подвергаются правительственному контролю. Разные казни, власть которых в былые времена была только в зависимости от ханов, видят себе стеснения от Русского Правительства в сменяемости их и в возможности отмены их решений, а также в ограничении пределов подсудности им дел, равно и в ограничении доходов. Наконец, баи, нажившиеся эксплуатацией народной массы, видят стеснения к беспощадному обиранию этой массы во вмешательстве администрации и русского суда в их темные делишки.

Все представители этой группы единственную возможность к поправлению своих дел видят в восстановлении мусульманского владычества, хотя бы при помощи сопредельных ханств. Фанатизм, узкость кругозора, развитого полученным ими воспитанием, и ложные представления о могуществе мусульманства мешают им понять всю ничтожность собственной силы и силы соседних ханств.

И вот эта группа начинает пропагандировать в среде третьей группы, которая находится в положении нерешительном. Масса населения еще не утратила воспоминания о самостоятельности своей под владычеством единоверного хана; она не потеряла еще чувство уважения к своему духовенству и своим ученым; широкая власть, предоставленная народному суду, поддерживает уважение к казням; богатство, поддержка со стороны духовенства и казиев дают полную возможность баям держать эту массу в полной зависимости от себя, и вот благодаря всем этим факторам масса, пожалуй, и не прочь бы отложиться от Русского Правительства, если бы к этому нашлись подходящие условия.

Первое время по занятии края народ был поражен русским могуществом. Привыкнув во времена ханов безусловно подчиняться существующей власти, привыкнув видеть в каждом непосредственном начальнике маленького хана, жалобы на действия которого или не принимались во внимание, или не достигали цели, привыкнув, словом, к полному произволу начальствующих и фатально подчиняясь этому произволу, масса ожидала видеть и действительно видела в первое время по занятии края, что Русское Правительство, принявшее их под свое покровительство, отличалось твердостью и силою, а высшие его представители были облечены большими полномочиями и властью, как в делах судебных, так и административных. А это вполне гармонировало со взглядами туземцев; отделение власти судебной от административной при частых проявлениях антагонизма между представителями этих отраслей государственного управления совершенно было непонятно для населения, привыкшего почитать лишь власть сильную и единую, а потому подобный порядок казался народу умалением власти, ими правящей, и, породив недоверие к ней, уронило престиж русского имени.