Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Как сказано было выше, к числу частных причин беспорядка должны быть отнесены: 1) крайне неудачный выбор на должность Военного Губернатора Ферганской области в лице Генерал-Лейтенанта Повало-Швыйковского и 2) слишком маленький гарнизон, оставленный в Андижане. Дадим и этому некоторые объяснения. Генерал-Лейтенант Повало-Швыйковский, незнакомый ни с Туркестанским краем вообще, ни с Ферганской областью в частности, не был подготовлен, по-видимому, к широким взглядам и твердым принципам, необходимым всякому высокопоставленному администратору, в руках которого сосредоточены все нити необычайно сложной машины, в составную часть которой входят живые, одаренные разумом существа со всеми жизненными проявлениями, свойственными человеку, в виде добра, зла, хороших и дурных наклонностей, самолюбия и разных других начал как плод законов физических и естественных. Как бы то ни было, нельзя не признать, что и в гражданском отношении Туркестанский край обоснован главным образом выдающимся администратором Генерал-Адъютантом фон Кауфманом, его ближайшими помощниками и всеми лицами, принимавшими деятельное участие в проведении начал, послуживших основами управления краем, и что задачи дальнейшей деятельности заключались в поддержании и развитии престижа русского имени и власти путем целесообразных жизненных мероприятий; Генерал-Лейтенант Повало-Швыйковский был чужд этой идеи. Не зная ни состава служащих, ни достоинств и недостатков их, он огульно смотрел на Администрацию предвзято и предубежденно, не стесняясь говорить, что корень зла в «старых туркестанцах». Администрация не могла видеть в нем поддержки, потому что он пользовался всяким случаем компрометировать ее такими, например, поступками, как опрос населения, встречающего его в том или другом селении, не притесняет ли его Администрация, не обижает ли, не поступает ли противозаконно, и заявлял при этом, чтобы не стеснялись в ответах, что всем просителям у него двери всегда открыты и что он с удовольствием выслушает каждого приходящего к нему. Входил в семейные дела служащих, преследуя внебрачные союзы и придавая значение всяким городским слухам и разговорам, лично и через полицеймейстера расследовал их; принимал анонимные доносы и, несмотря на категорические указания закона, тоже проверял путем расследования. Самолюбие уездных Начальников не щадил, посылая телеграфические распоряжения такого содержания: «Уездному Начальнику. Приеду тогда-то, остановлюсь там-то, буду есть бульон и разварное мясо. № телеграммы». Ставил служащих своими распоряжениями в крайне неловкое положение; телеграфирует, например: «Подрядчик такой-то нуждается в перевозочных средствах, оказать содействие, если арб не найдется, – сделать наряд». Не исполнить подобного распоряжения – значит нажить врага, исполнить – нарушить закон с риском попасть под суд. Оценку службы делал по успешности переписки и потому имел обыкновение обусловливать ответы самыми короткими сроками, хотя сам зачастую не отвечал очень долго и по переписке очень спешной. Понятие о человеколюбии отсутствовало, чему неопровержимым доказательством служит наказание кнутом даже раненых, задержанных из числа туземцев, участвовавших в шайке ишана, тогда как простой рядовой к побежденному врагу относится с добродушием, свойственным русскому солдату вообще. Словом, Генерал-Лейтенант Повало-Швыйковский был не на своем месте.