Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Районы участков, которыми заведуют участковые приставы, как по населению, так и территории равняются и иногда превышают уезды внутренних губерний. В Наманганском уезде на 32 000 кв. верст и 260 000 жителей – два участковых пристава, помощник уездного Начальника и городской пристав, причем ²/₃ уезда лежит в горах, достигающих 11 000 футов высоты.

Суд, поставленный в полную независимость от Администрации, без ближайшего над ним надзора, имея в своем составе лиц, совершенно незнакомых ни с краем, ни с народом и его обычаями, прежде всего стал стараться сохранить во что бы то ни стало свою абсолютную самостоятельность и значение, причем зашел слишком далеко в этом направлении: стал игнорировать не только уездную и областную, но даже и высшую в крае Администрацию, не только идя вразрез с нею, но часто профанируя ее власть перед населением, не соображаясь даже с важностью переживаемых населением моментов (холерная эпидемия, возбуждение страстей при выборах) народной жизни. Примеров такого действия суда имеется целый ряд, для наглядности может служить перечень в прилагаемой справке наиболее характерных в этом отношении дел. Идя в этом направлении, судебная власть достигла в глазах населения некоторого значения административной власти, но в то же время, руководствуясь буквально ст. 141, 142, 144, благодаря многим пробелам в Положении, не зная обычаев и потребностей народа и не желая присматриваться к окружающей среде их и обстановке в крае, окруженные недобросовестными и часто совершенно невежественными, но весьма алчными ходатаями по делам, и постоянно пререкаясь с Администрацией, судебная власть не приобрела себе популярности. В народе установилось понятие, что самое важное перед русским судом не самое дело, а уменье поставить его перед судом, а потому адвокату многое можно повернуть так, как ему хочется, и избежать заслуженной кары. Еще хуже, что благодаря новому Положению ослабла вера в высокое значение и твердость принципов русского законодательства, пред лицом которого русские граждане равны и все одинаково могут получать удовлетворение. Положение об управлении в крае совершенно не установило согласования общего (русского суда) с народным, установило в них разность принципов и допустило много пробелов. Так, брачные и духовные дела, особенно у киргизов, остались совершенно вне закона; затем, одни и те же преступления между туземцами и совершенный туземцами не в русских поселениях, как бы они тяжки ни были, подлежат народному суду, могут быть подвергнуты не более как восемнадцатимесячному аресту без всяких ограничений прав, хотя как по общим законам, так и по шариату, они должны были бы караться иногда даже каторжными работами по первым и подлежать смертной казни по второму (ст. 141, 142 и 219); кроме того, в Положение введен развращающий принцип примирения в уголовных делах (ст. 219), совершенно не соответствующий духу законов Империи и лишающий возможности ближайшим властям возбуждать законное преследование. Народные суды оседлых совершенно в принципе освобождены от всякой ответственности за заведомо неправильные решения, так как их обязывает Положение решать дела по обычаям, которых при существовании ислама, предусматривающего даже способы и количество омовений, выработаться не могло, да у оседлых обычного права и нет: вся их жизнь, не говоря уже о суде, зиждется на указаниях мусульманского права-шариата и главного применения к тому, чтобы иметь возможность его обходить в невыгодных или неудобных случаях. У киргизов Ферганской области, состоящих из обрывков больших родов, сплоченных административными подразделениями в аульные и волостные общества, тоже не имеется твердых оснований кодекса, и тем более потерявшего в Фергане свое значение и определенность, что при ханском владычестве, в более важных делах, семейных и духовных, они подчинялись шариату, казням.

Все это дало крайне печальные результаты в народной жизни.

Народный суд, не ответственный, безнадзорный и бескровный, потерял значение суда и вызвал массу неудовольствий, но приобрел самостоятельность и почти независимость. Тайный Советник Гире рассчитывал, чем хуже будет народный суд, тем туземцы скорее обратятся к русскому суду, но и русский суд не занял пред лицом народа подобающего места вообще, а по многим пробелам в Положении оказался даже в невозможности отвечать на опросы народной жизни.

Как уже сказано, духовные дела, организация духовенства, составляют полный пробел в Положении, и прежде выбираемые и сменяемые по несоответствию или неблагонадежности приходские имамы, муллы, ишаны, мударрисы, мутаваллии, аглямы и муфтии остались вне закона и вне надзора.