Туркестанцы

Меня позвали в соседнюю комнату. Телеграфист, перебирая в пальцах медленно ползущую из аппарата ленту, расшифровывал знаки азбуки Морзе.

— Готова ли бригада к выступлению? — прочел он вслух.

— Передайте главкому: готова, — ответил я.

Застучал аппарат, и мой ответ был передан Каменеву. Затем в комнате установилась напряженная тишина. Со стола на пол, свертываясь в кольца, сползала чистая лента. Но вот на ней появились тире и точки. Телеграфист тут же начал читать:

— Комбригу первой Мелькумову. Приказываю с рассветом 15 июня всеми силами левой колонны перейти в решительное наступление, разбить главные силы Энвер-паши…

Какурин растерялся и стал задавать вопросы, будто Каменев мог его слышать.

— Как с планом моей операции? — спрашивал он. — Что должна делать правая колонна, когда она подойдет?

Телеграфист некоторое время смотрел на него, не понимая, к кому относятся эти вопросы, потом заработал ключом, вызывая Ставку.

— Главком не отвечает, — доложил телеграфист.

Какурин молча глядел в окно. Молчание становилось неловким.

— Жду ваших приказаний, — официально обратился я к нему.

— Вы уже получили приказание главкома. Какие вам еще нужны приказания? — раздраженно ответил Какурин.

Я откозырял и вышел из штаба. Навстречу мне по коридору шел Батурин. Хитро подмигнув, он спросил: «Все в порядке?» — и прошел в кабинет командующего.

Я понял, что разговор с Каменевым произошел не без участия Батурина. Значит, Ратников был прав, когда советовал мне не вступать прежде времени в спор с Какуриным.

* * *

В штабе бригады меня ждала разведсводка Бухарской группы войск. В ней сообщалось, что численность банды Энвер-паши достигла 17 000 человек, что в Кофрун прибыли оружие, боеприпасы и 11 орудий на слонах. В слонов я не верил, но 11 орудий вызывали беспокойство. По разведывательным данным, собранным мною во время поездок, у Энвер-паши было около восьми орудий. Таким образом, если верить сводке, у него теперь уже 19 орудий, тогда как левая колонна, которой командовал я, имела всего шесть орудий.

Кроме того, на афганской границе, в крепости Читрале, были сосредоточены крупные силы английских войск. Крепость эта находилась вблизи Бальджуанского района, и англичане могли быстро прийти на помощь басмачам.

Я собрал командиров полков и дал указание готовиться к выступлению, после чего приступил к детальной разработке операции. По агентурным данным, главные силы Энвер-паши были сосредоточены в Кофруне и занимали хорошо оборудованные позиции. Если даже численность его банд была несколько преувеличена, то и тогда она во много раз превосходила силы левой колонны, состоявшие из 1500 сабель и 800 штыков. Чтобы сковать силы противника и не позволить ему использовать свое численное превосходство, я решил нанести удар сразу по всей вражеской группировке, применив широкий маневр с глубоким охватом флангов.

5-й Туркестанский стрелковый полк, сосредоточенный в Байсуне, получил задачу 1-м батальоном войти в Халкоджар и, повернув на юг, наступать по дороге на Кофрун, 2-м батальоном занять исходное положение в кишлаке Ак-Кабад и наступать через безыменную высоту и 3-м батальоном из Рабата наступать с фронта, прорвав оборону противника. В этот прорыв должен был устремиться 1-й кавалерийский Алайский полк, стоявший в Дербенте.

2-й кавалерийский Гиссарский полк я направил в обход по ущелью Банды-хан с задачей атаковать Кофрун с правого фланга и тыла.

Артиллерия колонны сосредоточивалась на безыменной высоте восточнее кишлака Ак-Кабад, в районе действий 2-го батальона 5-го полка.

Чтобы обеспечить внезапность, решено было начать сосредоточение частей на их исходных рубежах только с наступлением темноты и закончить его к 2 часам ночи 15 июня.

…Смеркалось. Я зашел в чайхану, чтобы выпить чаю. Издалека доносились протяжные призывы муэдзина к вечерней молитве. По узким кривым улицам скакали конные связные, доставляя командирам частей мои последние распоряжения. Взбивая копытами потяжелевшую от росы пыль, по дороге на Ходжа-Булак вы-тянулась колонна Гиссарского полка. Ему предстояло пройти самый длинный путь, и он выступал из Дербента первым. Мимо чайханы вдоль колонны проскакал командир полка Панкеев с двумя ординарцами.

На сердце у меня было неспокойно.

Правда, все вышло так, как я хотел. Главком поддержал мой план операции, основанный на стремительном маневре, но Какурин, обиженный вмешательством главкома и моей настойчивостью, даже не поинтересовался, как я думаю провести операцию. Таким образом, вся ответственность за операцию ложилась на меня. Прав ли я?