Турнир

Страшно хотелось, распалив в себе боевой задор, дать волю рукам и ногам. Однако, как в любом другом кунг-фу, в фенг-чуй побеждал не тот боец, кто пьянел от битвы и шел напролом, а тот, который умел думать на несколько шагов вперед. Думать и удерживать себя от опрометчивых действий. Особенно это касалось многоопытных мастеров, к которым принадлежал бывший хозяин моего нового тела. И стопами которых по мере сил теперь шел я.

Ожидал ли списавший меня со счетов Мастер Игры, что я выкручусь из этой западни? Полагаю, что он, как стратег, не исключал подобный вариант. И знал, кого я призову к ответу первым за свое купание в горящем керосине. Поэтому неудивительно, что, когда я выскочил из огня, «пожарник» тут же бросил крест и рванул наутек, продолжая мимоходом науськивать на меня аборигенов.

От такого поворота событий они слегка оторопели. Но все же не ударились в панику, а храбро бросились навстречу беглому повелителю нечисти. И я волей-неволей был вынужден заняться рукоприкладством, поскольку иначе отделаться от окружившей меня толпы недругов было нельзя.

Остановись я хотя бы на мгновение, и они растерзали бы меня в клочья. Поэтому пришлось войти в режим безостановочного движения (понятия не имею, как этот прием кунг-фу назывался в оригинале) и прокладывать себе путь к свободе по телам горожан. Самое удивительное, что при этом я никого не пришиб насмерть. Мои стремительные руки били едва ли вполсилы, зато на удивление метко. Кончики моих пальцев лишь на долю секунды касались врагов, но всегда попадали в нужные точки на их телах. После чего противников либо охватывал паралич, либо их конечности сводила судорога, либо они теряли ориентацию в пространстве и начинали шататься из стороны в сторону, колошматя почем зря своих товарищей. Одного из них и вовсе скрутила жуткая рвота, и я еле-еле успел отпрыгнуть, чтобы его не стошнило прямо на меня.

Пока мои руки творили это безобразие, ноги несли меня вперед, сквозь напирающую толпу. Как это им удавалось, ума не приложу! Они отплясывали какой-то сумасшедший танец, позволяя мне лавировать между разъяренными аборигенами похлеще футболиста, прорывающегося с мячом к воротам противника. Если бы кто-нибудь прочертил вслед за мной траекторию моего движения, она напоминала бы кривую фиксирующего землетрясение сейсмографа – такую же размашистую и непредсказуемую. Я уворачивался от неуклюжих по сравнению со мной врагов, запутывал их, сталкивал друг с другом и бросал им под ноги их же падающих собратьев. Я не позволял им приблизиться ко мне на расстояние удара, всегда вовремя обнаруживал ближайшую угрозу и либо уклонялся от нее, либо встречал ее молниеносной контратакой.

Говорят, будто элементарная частица под названием нейтрино может запросто пролететь сквозь свинцовую плиту толщиной сто пятьдесят миллионов километров. Размах моего подвига был, разумеется, далеко не таким впечатляющим. Но в масштабах человеческого мира я тоже проделал впечатляющую работу по прохождению через, казалось бы, совершенно непроходимую преграду. Причем ценой таких усилий, которые я-прежний затратил бы на пробежку обычной стометровки. Примерно так я чувствовал себя, когда обнаружил, что противники передо мной закончились. И что теперь я могу бежать вперед, не вступая ни с кем из них в потасовку. Все они остались позади кроме одного – того, что улепетывал от меня вдоль по улице; судя по ширине и обилию вывесок, это была главная улица городка.

Первым моим порывом – отнюдь не благородным – было догнать «серого» и расквитаться с ним за все. Пока он пребывал в теле священника, этим следовало воспользоваться. Сейчас Мастер Игры не мог оказать мне достойного сопротивления. Какое там – он не мог даже быстро перебирать ногами! И если я поднажму, то настигну мерзавца еще до того, как он добежит до конца улицы.

Именно так я и поступил бы, кабы не управляющий мной мастер фенг-чуй. А он думал не только об удирающем враге, но и о тех, что остались позади меня. И большинство из них держало в руках огнестрельное оружие. Которым они не могли воспользоваться в толпе, но которое залпом ударит мне в спину, как только горожане увидят, что я удаляюсь от них. Помешает ли им спустить курки пастырь, находящийся со мной на одной линии огня? Кому-то, возможно, помешает, но хорошим стрелкам – вряд ли. А таковых среди жителей охотничьего края было предостаточно.

В отличие от меня Мастер не боялся пожертвовать очередной своей телесной оболочкой. Той, с которой он мог в любой момент распрощаться и переселиться в другую. Вот почему он стал добровольной приманкой, решив выгнать меня под пули. Можно было даже не проверять, поможет ли мне фенг-чуй увернуться от них. И так было очевидно, что нет. И не потому, что летящая быстрее звука пуля настигнет меня раньше, чем я услышу выстрел и уклонюсь. Просто этих пуль полетит мне вслед так много, что куда бы я ни уклонился, их рой все равно меня накроет.