Туз в рукаве

Какое-то время она молча смотрела на него, потом присела на краешек стола, скрестив стройные ноги.

– Так, значит, все, что ты там болтал о своем папаше, о том, что он послал тебя в Европу и так далее, выходит, это вранье?

Он нервно пригладил волосы.

– Вы уж простите, мэм. Я не хотел дурить вам голову, честно. Просто вы спросили, вот я и ляпнул первое, что пришло на ум.

– Ладно, что там, Ларри… Я понимаю…

– Спасибо, мэм.

– Выходит, ты еще в худшем положении, чем я предполагала. Если армейская полиция…

– Да их здесь нет, мэм. Чего беспокоиться?

«Может, тебе нечего, а мне есть чего», – подумала она и сказала:

– В субботу я собираюсь лететь в Нью-Йорк. А ты что будешь делать после моего отъезда?

– В субботу? – Похоже, новость его огорчила, он нахмурился. – Уж куда-нибудь да приткнусь. Наймусь в гостиницу или на автозаправку, что-нибудь да обломится.

– Мы ведь уже обсуждали эту проблему, Ларри. Необходимо иметь разрешение.

– Угу… – Он почесал в затылке и совсем насупился. – Да ладно, ничего, мэм, не берите в голову. Не пропаду.

– Но что ты будешь делать?

Он поднял на нее глаза, хмурое выражение сменилось милой улыбкой.

– Пока не знаю. Надо подумать. Как говорит Рон: проблема – это вызов судьбы. Так что надо самому решать свои проблемы.

– Я хотела бы помочь тебе. Ты ведь мне помогаешь… Хочешь вернуться домой?

Он уставился на нее широко раскрытыми глазами:

– Ясное дело, мэм… Кто ж не хочет? Да только это невозможно. Фараоны начнут искать в первую очередь там. Нет, домой мне никак нельзя.

– Ну а вообще в Штаты ты хотел бы вернуться?

– Ну, наверное… Конечно…

– А что, если я куплю тебе билет и дам денег, а, Ларри? А там найдешь себе работу…

Он кивнул:

– Ясное дело. У меня же есть фальшивый паспорт. Да с ним я запросто получу работу, как только вернусь.

– Хорошо, Ларри, так и сделаем. Как только банк пришлет снимки, тут же заказываю тебе билет на Нью-Йорк. И дам пять тысяч долларов. Для начала хватит?

Он смотрел на нее, словно не веря своим ушам, затем лицо его просияло от радости, лицо ребенка, впервые увидевшего Санта-Клауса.

– Вы серьезно собираетесь это сделать, мэм?

– Конечно. Конечно серьезно, Ларри. Ведь я – твой должник.

Он замотал головой:

– Ну нет, мэм, как раз наоборот. Ведь это я впутал вас в эту историю.

Она была рада услышать от него эти слова.

– Вот тут ты попал в точку, Ларри. Ты действительно навлек на меня большие неприятности… – Она приподняла руки, потом снова уронила их на колени. – Но следует быть откровенной до конца и признать: я сама на них напросилась. И хорошо еще, что натолкнулась на тебя, а не на какого-нибудь другого человека без стыда и совести. – Она улыбнулась и соскользнула со стола. – Схожу-ка я в деревню. Хочется проветриться. Куплю свежего хлеба. Тебе что-нибудь нужно, Ларри?

– Да вроде бы жвачка кончается… Если, конечно, не трудно…

– О’кей, купим тебе жвачку. А ты сиди тихо, не высовывайся. Скучать не будешь?

– Скучать? – Он усмехнулся. – Нет, мэм. Я никогда не скучаю. Займусь готовкой. Сообразим к ланчу что-нибудь вкусненькое, специально для вас.

Она улыбнулась:

– Ну и чудесно. Я на час, не больше. – Она вышла в прихожую и надела манто. На пороге кухни появился Ларри. – Если кто заявится или позвонит по телефону – не подходи.

– Ясное дело, мэм… Я понимаю… – сказал Ларри и после паузы спросил: – Как вы считаете, когда мы получим снимки из банка?

– Ну не раньше чем послезавтра.

– Думаете, все же вышлют?

Она кивнула:

– Да… Подпись выглядит вполне убедительно.

– Ага… Все же молодец этот Макси…

Хельга улыбнулась и положила ему руку на плечо:

– Что бы я делала без тебя, Ларри!..

Она распахнула входную дверь и, чувствуя себя молодой и почти счастливой, вышла на солнце и холод.

Прогулка до деревни по морозцу, пощипывающему щеки, взбодрила ее. Похоже, все проблемы понемногу улаживаются, Герман не приедет. Арчер сидит под замком. Она даст Ларри пять тысяч и билет до Нью-Йорка и таким образом расплатится с ним сполна. При встрече с Германом надо обязательно рассказать ему о потере двух миллионов, причем каяться и винить себя наравне с Арчером, но при этом настаивать, чтобы счет был переведен в «Спенсер, Гроув и Мэнли». Что ж, пожалуй, можно лететь в Нью-Йорк с легким сердцем. А потом в Нассау… Теплое море и солнце, что может быть лучше? И отныне никаких мужчин!

Она купила хлеба и четыре упаковки жвачки и в прекрасном настроении отправилась к дому.

Было без десяти двенадцать, когда она подошла к двери. Достала ключ и открыла ее, довольная, что в доме тепло и что она согреется.

– Ларри?

Она сняла манто, с неудовольствием взглянула на балку, перегораживающую дверь в подвал. Она во всем любила порядок, ей не нравилось, когда в доме что-то не на своем месте.

– Ларри!

Молчание было ответом, и она насторожилась и прислушалась. Однако, так ничего и не услышав, сняла шляпу и прошла на кухню. На столе размораживался цыпленок в пластиковой упаковке, рядом лежали пакеты шпината и замороженного картофеля. Ларри на кухне не было.

Встревоженная уже не на шутку, она быстрым шагом направилась в гостиную, распахнула дверь.