Туз в рукаве

Он, казалось, не слышал. Вышел в прихожую. Она видела, как он открыл входную дверь и растворился во тьме. Входная дверь захлопнулась.

Она закрыла глаза.

Настала долгая пауза. Арчер первым нарушил молчание:

– Итак, он ушел. Ты, наверное, недоумеваешь, Хельга? – Он грузно опустился в кресло, достал из кармана портсигар, вынул сигару, откусил кончик. – В таком случае позволь объяснить… Вплоть до сегодняшнего утра я считал тебя умной, проницательной женщиной. Ты меня разочаровала. Для того чтобы иметь дело с людьми, надо быть хоть немного психологом. Мне казалось, ты обладаешь этим качеством. Но видимо, я ошибся. Тебя так ослепила внешность Ларри и его показушная мужественность, что и в голову не могло прийти, что он голубой. Ошибка, причем серьезная. Я разгадал его, правда, тоже не сразу, но достаточно вовремя, чтобы понять: ты обращаешься с ним неправильно. Больше всего на свете гомосексуалисты страшатся и не любят тех, кто открыто выражает им свое презрение. Они готовы мириться с шуточками и смешками, без этого не проживешь, но глубокое презрение – о, это совсем другое дело!.. Пока ты надеялась затащить его в постель, ты всячески его обхаживала, изливала на него нежность и добро, по которым он так изголодался. Все они таковы, эти гомики. Вообще-то говоря, Хельга, Ларри довольно славный парень. Он, конечно, глуп и примитивен, не осознает своей силы и возможностей, но в глубине души чист и по природе добр, в нем нет зла. Ему мешает оболочка, этот чересчур мужественный сверхсексуальный облик. Он был бы гораздо счастливее, имея внешность смазливого мальчика, но он сложен как атлет и пытается подстроиться под свой образ, особенно перед теми, кто не разгадал его сути. А образец для подражания находит в телевизоре, наблюдая за драками крутых парней. Этот грубый голос, жвачка, руки в карманах – вот те нехитрые приемы, с помощью которых он утверждается в образе крутого парня в кожаной куртке и джинсах. Все это не столько смешно, сколь грустно, потому как его порода чует своего за километр. – Арчер на секунду замолк, раскуривая сигару. – И ты провалила партию, сыграла на руку мне и проиграла свою игру именно в тот момент, когда он сказал тебе правду. Сама твоя реакция была в корне неверной. Я понимаю, насколько ты была разочарована, поняв, что с постелью не выгорит, но где, скажи на милость, знание психологии? Нет чтобы напустить на себя личину мягкой и доброй, все понимающей женщины. Ты сглупила, ты показала ему свои истинные чувства: отвращение и презрение. С этого момента ты обращалась с ним, как с каким-нибудь грязным животным… как с прокаженным. И ты глубоко оскорбила его, Хельга, но тебе на это наплевать, настолько ты эгоистична. Он тобой восхищался, уважал и даже по-своему любил тебя, когда, не зная, кто он есть, ты обволакивала и подавляла его своей добротой и благородством. А самую большую глупость ты умудрилась свалять сегодня утром, потому как, если ты хотела сохранить его в союзниках, тебе не следовало так себя вести. Тебе не следовало давать ему понять, что ни минутой дольше ты не желаешь оставаться в его обществе, тебе не следовало открыто показывать свое отвращение, которое словно раскаленным железом жгло его чувствительную кожу. Я стоял у двери и все слышал. Какое презрение звучало в твоем голосе, когда ты советовала ему развлечься с телевизором в твое отсутствие и говорила, что придешь поздно. Это презрение, выраженное столь открыто, подсказало мне, что ты сама, по собственной своей глупости и полному отсутствию знания человеческой психологии, дала мне в руки четыре туза.

Хельга слушала молча. Мысль ее работала холодно и четко. Ларри ушел. Они с Арчером одни на вилле. Завтра утром придут снимки. Она вспомнила о револьвере. Нет, это у нее четыре туза. Имея револьвер, можно отобрать и уничтожить снимки, даже если придется застрелить этого вора, негодяя и шантажиста.

Она подняла на Арчера спокойные, ничего не выражающие глаза.

– Да, я сваляла дурака. – Она пожала плечами. – Что ж, за глупость надо платить.

Он, сощурившись, изучал ее долгую секунду.

– Все же ты потрясающая женщина, Хельга. – В голосе звучало неподдельное восхищение. – И твой опасный, злобный, изобретательный мозг работает на полную катушку в поисках выхода. Однако, уверяю, на этот раз выхода нет. Мы снова вернулись в квадрат «А».

– Разве? – опять она пожала плечами. – Лучше расскажи мне еще про Ларри. Как это тебе удалось его обломать? Я знаю, ты и птичку на дереве способен приворожить своим свистом, однако никогда не предполагала, что ты сможешь обольстить и привлечь на свою сторону педика.

Арчер выпустил в потолок кольцо дыма.

– Хочешь бренди? – Он поднял бокал и встал.

Хельга отметила, что походка у него немного нетвердая. Видно, прилично уже хлебнул. Глаза ее злобно сузились.

– Нет, спасибо.

Он подошел к бару и налил себе.