Твари в пути

Это были алхимики из Ан-Хара, экспериментаторы магической науки, изготовители чародейских инструментов и варители зелий. Лишь завидев великого визиря, трое стариков в богатых одеждах начали бить челом о мраморные плиты и восклицать приветствия:

— О, многомудрый!

— О, чародейственнейший!

— О, заклинательнейший!

Алхимик в бедных одеждах просто склонил голову.

— Вы? — нахмурился Алон-Ан-Салем, глядя на гостей. — Что вам нужно?

— Аудиенция, о светоч! — наперебой заголосили алхимики. — Нам назначена ежемесячная аудиенция! Мы явились пред ваши очи, дабы засвидетельствовать многомудрому, чародейственнейшему и заклинательнейшему, пусть пути его будут столь же прочными, как мосты Небесного Града, свое почтение и пришли показать новейшие из новейших и величайшие и величайших свои изобретения и эликсиры!

— Не сейчас! — отрезал великий визирь и прошел мимо.

Алхимики уже начали было роптать, когда Алон-Ан-Салем вдруг остановился и оглянулся — недовольные голоса тут же затихли, будто каждого из их обладателей мгновенно придушили.

Визирь глядел на молчаливого молодого алхимика — тот склонил голову в закопченной от ядовитых паров чалме:

— Медин Амаль.

Алхимик приложил руку к сердцу и к губам, мол, внимаю…

— Ты принес то, что должен был? Он готов?

— Готов, мессир, — хрипло ответил Медин Амаль — горло его было обожжено пробными эликсирами и зельями. — Он у меня с собой.

— Поднимайся, пойдешь со мной. Поможешь советом.

Взмахнув складчатым подолом сиреневого плаща, визирь направился в свои рабочие покои, даже не взглянув на богатых и едва сдерживающих ярость и недоумение алхимиков. А те склонились друг к другу и начали обмениваться гневным перешептыванием — они косились на поднявшегося, свернувшего свою кошму и поспешившего следом за визирем Медина Амаля: «Этот! И этого бродягу великий Алон-Ан-Салем предпочел нам?! Лучшим мастерам-алхимикам башни Слоновой Кости! Он ведь даже не состоит в гильдии! Он не из наших! Должно быть, эта подлая гадюка изобрела эликсир «подлизывания и лести»! И почему мы не догадались изобрести его первыми?!»

Необоримые у входа почтительно склонили головы и, убрав в стороны ятаганы, расступились. Великий визирь прошел под арку, за ним последовали четверо рабов, волочивших ковер с таким видом, будто это неподъемная мачта морской ганьи; замыкал шествие Медин Амаль, сутулый и съежившийся, словно отправляющийся на казнь. Алхимик сжимал под мышкой свою войлочную кошму и старался не оглядываться по сторонам — он был скромен и застенчив, что, к слову, приходилось Алон-Ан-Салему по душе.

И хоть Медин Амаль пытался глядеть в вымощенный алым мрамором пол, все же он не сдержался и поднял взгляд, почувствовав какое-то шевеление в стороне. Они шли по широкому проходу библиотеки — по обе стороны располагались шкафы, словно каторжники, нагруженные свитками и фолиантами; помимо шкафов здесь располагались столы… десятки столов. За каждым из них сидело широкоплечее существо с серебристой кожей и львиной головой. Волнистые гривы, ниспадающие на могучие обнаженные спины, походили на туман, а зрачки в каждом из звериных глаз были цвета лазури и формы восьмиконечной звезды. Помимо этого каждое из львиноголовых существ являлось обладателем четырех рук. Длинные пальцы с кривыми когтями осторожно перелистывали страницы, немигающие взгляды бежали по чернильным строчкам. Это были ракшасы, духи пустыни, мудрейшие создания, поклоняющиеся, как и люди, небу, песку и ветрам, но во главе всего для них стояло небо. Смыслом их жизни было познание, но слабой их стороной являлись гордыня и крайняя мнительность. Порожденные ими, подчас выдуманные, обиды могли заставить ракшаса взяться за сталь и обратить ее против человека или джинна, что приводило к ужасающим последствиям.

Великий визирь будто не заметил ракшасов — и верно: для него духи пустыни, изучающие его книги, были привычным делом. А для невольников ковер вдруг стал легче пушинки, поскольку они тут же засеменили быстро и слаженно, как песчаная многоножка, спеша за своим господином. Лишь Медин Амаль, проходя мимо ракшасов, уважительно с ними здоровался, поднося два пальца к губам, а затем ко лбу. Один из львиноголовых, не отрываясь от чтения, рукой резко указал алхимику: проходи, не отвлекай. Что тот и поспешил сделать.

Библиотека завершилась сводчатой аркой, за которой оказалась винтовая лестница. Спустя почти сотню ступеней вся процессия, наконец, добралась до кабинета хозяина Алого дворца.

Место, в котором великий визирь Ан-Хара занимался наукой, подтверждало, что Алон-Ан-Салем не какой-нибудь выскочка, выбившийся на вершину власти в султанате благодаря козням и хитростям, а поистине мудрец и ученый, чьи интересы не ограничиваются каким-либо одним направлением, а простираются на множество различных дисциплин: будь то естественные науки или же медицина, астрономия и астрология, алхимия, математика и логика, магия и демонология.