Читаем Тверская Карелия. Рождение Нации полностью

Современный финский литературный язык был создан блестящими шведоязычными интеллектуалами Великого княжества Финляндского: Адольфом Иваром Арвидссоном, Матиасом Кастреном, Йоханом Снелльманом, Йоханом Рунебергом, Сакариусом Топелиусом, Элиасом Лённротом и многими другими. Фенноманы писали об опасности, в которой находится финская идентичность, о необходимости развития финского языка и о становлении национального гражданского самосознания. Один из самых ярких представителей фенноманов Йохан Снелльман полагал, что становление самосознания финнов немыслимо без усиления позиций финского языка, и ратовал за то, чтобы следующее за ними поколение финляндской интеллигенции было уже полностью финноязычным. Путь к этому фенноманы видели в создании финского литературного языка и постепенном увеличении числа школ с преподаванием на литературном финском языке.

К началу XIX века финский язык представлял собой исключительно бытовой язык крестьян. Но благодаря деятельности фенноманов ситуация за столетие была изменена в корне. В ходе многочисленных этнографических экспедиций в разные уголки Финляндии и Карелии ими был собран огромный диалектологический материал, на основе которого началось создание финского литературного языка, письменное закрепление языковых норм и образование новых слов, ранее отсутствовавших в финском языке, например, в политической, экономической, юридической, научной и иных областях. Для популяризации нового финского литературного языка в 1831 году было создано Общество финской литературы, именно под литературный финский язык началось открытие первых финских гимназий43 в середине XIX века, и в хельсинкском Императорском Александровском университете в 1851 году была учреждена первая кафедра финской филологии для подготовки будущих преподавателей и специалистов финского языка. Когда к 1870-м годам новый финский литературный язык пустил достаточно глубокие корни в обществе и обрёл значительное число носителей, главным образом среди представителей интеллигенции, началось массовое увеличении количества финских начальных школ, повышение качества образования в них, а также обязательное обучение шведоязычных школьников финскому языку, что дало возможность приобщить к литературному языку большинство крестьян и горожан.

В 1863 году по предложению Йохана Снелльмана Александр II, в качестве награды финскому народу за его многолетнюю верность императорской короне, своим указом придал финскому языку, наравне со шведским языком, статус государственного на территории Великого княжества Финляндского. Указ предписывал постепенно в течение двадцати лет вводить финский язык в официальное делопроизводство.

Усилиями фенноманов, в течение XIX века финский язык существенно потеснил либо вовсе вытеснил шведский во всех сферах общественной жизни. К этому же времени финский становится рабочим языком административных учреждений Великого княжества Финляндского, Банка Финляндии и многих коммерческих организаций. Согласно новому императорскому манифесту о языке от 1900 года, финский язык был полностью уравнен в правах со шведским и русским, в результате его роль в управлении ещё более возросла. Но окончательно литературный финский язык формируется только к началу XX века, и только начиная с этого времени, финские писатели и поэты пишут свои произведения уже не на шведском, а на финском языке.

Сохранение и развитие финского языка стало возможным не в последнюю очередь из-за культурного влияния фенноманов на главное высшее учебное заведение Финляндии: Королевскую академию Або44, а после 1827 года – Императорский Александровский университет в Хельсинки, который готовил в те годы управленческую и образовательную элиту Великого княжества Финляндского, а также на многочисленные газеты того времени. По большому счёту, фенноманы были властителями дум наиболее образованных и просвещённых представителей финляндского общества XIX века. Им удалось сначала остановить процессы ассимиляции финнов шведами, которые активно шли до самого начала XIX века, а потом и вовсе обратить их вспять, начав движение по возвращению к корням шведоязычного дворянства и интеллигенции финского происхождения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука