Читаем Тверская Карелия. Рождение Нации полностью

Финляндской интеллигенции и аристократии понадобилось около ста лет, чтобы создать полноценный литературный финский язык и привить его нации. При этом данный процесс протекал в невероятно благоприятных условиях и при невероятно удачном стечении обстоятельств. Фенноманов поддерживало большинство тогдашнего общества, в их распоряжении было главное высшее учебное заведение Финляндии – сначала академия Або, а потом и Императорский Александровский университет, правительство Великого княжества Финляндского последовательно на протяжении всего XIX столетия поддерживало продвижение нового финского литературного языка в качестве государственного и общенационального. В составе Российской империи Финляндия с 1808 года не знала ни войн, ни общественных потрясений. Сами же фенноманы представляли собой сообщество блестяще образованных людей своего времени, талантливых государственных и общественных деятелей, архитекторов, писателей и поэтов.

Ничего подобного в Тверской Карелии 1920-1930-х годов не существовало. Путь, который пытались придать карельскому языку братья Беляковы и их единомышленники, а именно создание литературного карельского языка, требовал по меньшей мере одного столетия спокойного и созидательного труда, но у них в запасе не было ни то чтобы столетия, но и нескольких лет. Всех их арестуют в 1938 году органы НКВД, а в феврале 1939 года будет упразднён Карельский национальный округ, прекращено преподавание на карельском языке и использование карельского языка окажется под запретом вплоть до 1989 года. Не будет способствовать развитию карельского языка в этот короткий период 1930-1939 годов и смена алфавита. В 1937 году карельский язык по решению советских властей будет переведён на кириллическую основу, учителям и ученикам придётся повторно переучиваться, возникнет неразбериха с учебниками и учебными пособиями, которая продлится вплоть до ликвидации округа и прекращения любого преподавания на карельском языке.

В настоящее время прежняя дискуссия между Ровио и Беляковым уже не актуальна. После ликвидации Карельского национального округа и преподавания в школах на карельском языке в 1939 году, советская власть проводила целенаправленную политику этноцида в отношении карельского населения Тверщины, политику уничтожения национальной идентичности и самосознания карельского народа. К сожалению, политика Российской Федерации в отношении тверских карел немногим отличается в лучшую сторону. За время советской и современной российской власти численность карел Тверщины сократилась в 19 раз. Вместе с тем, большинство населения Тверской Карелии и значительная часть населения города Твери по-прежнему являются по своему происхождению тверскими карелами, утратившими родной язык в результате принудительной ассимиляции.

В Тверской области проживают только два коренных народа – русские и карелы, представители всех остальных национальностей являются национальными меньшинствами, у которых имеются свои исторические родины за пределами Тверщины или Российской Федерации. Восстановление исторической справедливости требует закрепления за языком коренного карельского населения официального статуса, наравне с русским языком.

Но за годы советской власти в Тверской Карелии практически полностью исчезли носители карельского языка, тверской диалект фактически перестал существовать, его тусклый огонь поддерживает лишь небольшая группа энтузиастов из национально-культурной автономии тверских карел, стремящаяся сохранить язык для потомков. Это важно для исторической памяти народа, но совершенно недостаточно для его национального развития. В современных условиях возрождение карельского литературного языка невозможно, он вытеснен даже из бытовой сферы. Придание карельскому языку государственного статуса не изменит данного положения, так как единый литературный язык ещё только предстоит сформировать, все те проблемы, которые стояли перед карельскими просветителями в 1920-1930-е годы никуда не делись: в нём по-прежнему отсутствуют устоявшиеся письменно закреплённые нормы и целые пласты лексики, а для создания из бытового языка полноценного литературного языка, как мы уже видели на примере финского, необходимо не менее столетия при самых благоприятных условиях.

Единственный путь национального возрождения для тверских карел в настоящих условиях – это придание официального статуса на территории Тверской Карелии и города Твери финскому языку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука