Твёрже алмаза

«Это всё нервы! – сказала себе Каролина. – Просто нервы. Не мудрено после всего, через что я сегодня прошла».

Горничные приготовили ванну. Каролина сочла, что девушки переборщили с розовым маслом. Ей придётся благоухать, как клумба. С учетом того, что она собиралась спать, совершено ненужный эффект.

Нырнув под одеяло, Каролина со всей непосредственностью юности выбросила из головы волнения и отдалась объятиям сна, сладкого и глубокого.

Разбудил её солнечный луч, пробравшийся через щель в ставне.

Проснувшись, она какое-то время бездумно наблюдала за танцем пылинок в золотистом узком луче.

Чтобы не случилось, она не перестанет просыпаться с ощущением того что жизнь – это праздник, где для неё заготовлены подарки. Что каждый день несёт с собой нечто интересное, новое, и она положит очередное воспоминание в колодец памяти, как драгоценность кладут в шкатулку.

Каролина отлично выспалась.

С утра все события вчерашнего вечера виделись в ином свете. Пережитый ужас из безопасного места и с расстояния выглядел приключением, а поведение мужа и вовсе казалось достойным описания пера летописца.

Разве Сид вёл себя не как герой? Разве не достоин он восхищения и награды?

– Доброе утро, госпожа, – приветствовал Каролину усатый мажордом.

– Доброе утро, – кивнула она. – Скажите, мой муж ещё спит?

– Да, ваша светлость. Господин герцог изволили лечь почивать пару часов назад, сразу же, как вернулись.

– О! Так он снова уходил?

– Ему пришлось, ваша светлость. Вся эта нечисть разошлась не на шутку. Но своё они уже получили. Эти мародёры хуже зверей. Видели бы вы, что они творили!

– Я видела, – поморщилась Каролина, стараясь выгнать из памяти человека, избиваемого чернью и залитого огненными отблесками пожаров.

– Ну наш господин им задал! Все знают, где Сид Кайл, там и удача, и победа и… – слуга осёкся на полуслове, оставляя Каролине лишь гадать, что он хотел сказать. – Прикажите подавать завтрак?

– Если мой муж завтракать не станет, я предпочту перекусить чем-нибудь лёгким. Принесите кофе.

– Как пожелаете.

– Доброе утро, госпожа, – заставил Каролину обернуться хорошо знакомый голос.

Осунувшееся после бессонной ночи лицо Питера выглядело словно полустёртая гравюра, блёкло и невыразительно.

– Кофе, ваша светлость, – поставил лакей поднос с кофейником и десертом на стол.

– Благодарю вас, – кивнула ему Каролина.

– Будут ещё приказания?

– Нет. Можете идти.

Подходя к кофейнику, Каролина покосилась на Питера. Он продолжал стоять в дверях прислонившись плечом к косяку, и скрестив руки. Мрачно и словно бы даже обижено он следил за ней взглядом.

– Хотите кофе? – предложила Каролина из вежливости.

– Не откажусь.

Она рассчитывала на другой ответ, но пришлось, налив ароматный напиток, сразу разливший по комнате острый бодрящий запах, протянуть его гостю. Она теперь хозяйка. И это её хозяйский долг.

– Спасибо, – поблагодарил Питер, принимая из рук Каролины крошечную фарфоровую чашечку.

Когда их руки соприкоснулись, она вздрогнула и поспешила отойти. Витающие между ними разряды и невидимые искры было вовсе ни к чему.

Опустившись в кресло, Каролина поспешно, чтобы скорее занять руки, взяла свою чашку. Пригубив кофе, поморщилась. Было слишком сладко.

– Присядьте, господин Рэдси. Вы ведь были сегодня ночью вместе с моим мужем во время ночных бдений? Расскажите, что происходило. Я хочу знать.

– В разных местах в городе все происходило по-разному. Где-то большой погром, где-то поменьше. Потом десятка три пожара. Ну и кое-что так, по мелочи.

Каролине не понравился взятый Питером Рэдси тон.

Его жесты, а также взгляд и манеры без слов говорили о том, что он считает её недалёкой, капризной барышней, которой нравилось разыгрывать из себя властную даму – госпожу в доме великого маршала.

Поняв это Каролина почувствовала раздражение.

– Вы пережили множество увлекательных приключений? – высокомерно дёрнула она бровью.

– У её светлости зоркий глаз.

Каролина аккуратно поставила чашку на стол. От греха подальше. Так и чесались руки запустить её в голову грубияну, как она частенько это проделывала, ссорясь со старшим братом.

–Лучше расскажите, вы повесили кого-нибудь из этого отребья?

– Я не лакей, сударыня, а военный. Я никого не вешал. Я стрелял.

– Попали?

– Когда как.

– Что же было дальше?

– Прочесали улицу за улицей. Постреляли в бандитов. Посмотрели, как вешают мародёров. На этом всё закончилось, – раздался глубокий голос Сида.

Обернувшись, Каролина поднялась с кресла, даже не подумав о том, что и зачем делает. Совсем так же поднималась она при появлении старших в пансионе.

При виде вскочившей, словно школьница, жены, тёмная бровь маршала удивлённо приподнялась, и Каролина почувствовала, что краснеет.

Герцог обошёл стол и, упав в кресло, растянулся в нём с кошачьей вальяжностью:

– Вижу, Питер, вы развлекаете мою жену рассказами о вчерашних подвигах? – в голосе Сида Кайла звучала вопросительная интонация. – Рад, что вы не даёте даме заскучать. Но теперь, если вы не против, я сам позабочусь о досуге моей жены. Бэрт! Вина!