Твёрже алмаза

Каролина плакала в объятиях мужа словно заново переживая всё – ужас, беспомощность, предательства, потрясение. Звенящая злая пустота уходила из сердца вместе с горькими слезами. Слёзы смягчали боль, делая не такой невыносимо резкой. Слёзы исцеляли раны, словно чудодейственная мазь.

– Как ты узнал, где меня искать? – всхлипнула она.

– Один человек рассказал, что тебя увезли фанатики, поклоняющиеся Тени. Он и кто отдал тебя им. Я знаю, во всём виновата несравненная Флёр Кадэр.

Они молча сидели возле потрескивающего огня. Невесомый белый пепел залётным сквозняком иногда приподнимало и кружило в воздухе.

– Ты оставил ради меня войска?

– Пришлось напомнить Его Величеству, что я не единственный маршал Мороссии. К тому же главное сражение я успел выиграть до того, как получил письмо от твоей матери.

– А что в столице? Восстание подавлено?

– С большим трудом. Король слишком долго затянул с принятием необходимого, хоть и горького решения. Это едва не стало роковым для всех нас.

Каролина тряхнула головой. Возможно, это очень плохо, но ей сейчас было плевать и на короля, и на государство, и даже на долг чести.

– Какое сегодня число? – тусклым голосом спросила она. – Какой месяц?

– Первый месяц весны, девятый день.

Прошло почти два месяца? Они пролетели так быстро. И одновременно казались вечностью.

– Моя сестра? – задала Каролина последний вопрос. – Она жива?

– Да.

Её тянуло в сон.

– Как думаешь, если я усну, ничего дурного не случится?

– Спи. И увидим.

Каролина так и не поняла, было ли это попыткой пошутить или Сид говорил серьёзно? Но спать хотелось ужасно. Вытянувшись на жёстком ложе, она лежала и смотрела в полотняную стену, ходившую ходуном под ледяными порывами ветра.

Серое вязкое колыхание.

Мысли были вялыми, будто мухи в октябре. Медленно ворочались в голове. Веки наливались тяжестью.

Когда Каролина была маленькой девочкой, она любила засыпать в общей гостиной, под звук голосов, что звучали выше и выше, пока не растворялись в сновидении.

Она тогда словно качалась в огромной лодке, плывя к новым берегам, отчаливая от «сегодня» чтобы причалить к «завтра».

Их тогда было много-много – завтрашних дней. И всерьёз не верилось ни в потери, ни в беды. Казалось, всегда будет вот так, тепло, уютно и близкие рядом. А крылья радости и уверенности в себе всегда станут возвышать над другими, заставляя сиять, словно жар птицу. Нести свет, радости, тепло и улыбки.

Дарить любовь.

***

Каролине казалось, что она всего лишь перевернулась с бока на бок. Но её обдало вдруг таким ледяным холодом, что пришлось открыть глаза.

Несколько секунд она неверующе смотрела на бурую листву, плавающую в талом снеге. Руки увязали в их ледяном прелом ворохе.

Ничего не понимая, она медленно выпрямилась, обнимая себя за плечи. Было чертовски холодно. И страшно. Одна, в лесу ночью. Неизвестно, как глубоко удалось забрести в чащобу?

Слух улавливал журчание воды. Где-то недалеко под деревом журчал родник.

Небо начало розоветь.

Каролина двинулась вперёд.

Она всей душой, каждой клеточкой тела ощущала опасность. Пребывая в страшном напряжении, она вся обратилась в слух и зрение.

Первые косые лучи солнца озолотили верхушки деревьев, когда Каролина безошибочно, словно звериным чутьём уловила тошнотворно-сладкий запах крови.

Первый труп лежал под большими бородами лишайника, свисающего со старого дуба. Лицом вниз. Виден был лишь шишковатый бритый затылок. Под ним расплывалось уже почерневшая лужа крови.

Приблизившись, Каролина, зажимая рот, боясь, что её стошнит или она закричит от ужаса, присела около тела и осторожно перевернула.

Взгляд был пустым, как у любого мертвеца, но мускулы лица застыли в выражении крайнего ужаса. У рта и носа чернели успевшие свернуться ручейки крови.

Опустив взгляд ниже, Каролина бросилась в кусты. Выдержать подобное зрелище было выше её сил. Голова с трудом удерживалась на сухожилиях и позвоночнике, она была почти оторвана от тела. Было похоже, что лицо рвали острыми клыками, либо сорвали длинными острыми когтями.

«Это не я! – в ужасе говорила себя Каролина. – Не я сделала! Этого не может быть. Просто не может быть».

Но в глубине души она знала правду.

Всё ещё тяжело дыша, она поднялась на ноги, даже не стремясь сдерживать колотящую её дрожь.

Холода она больше не чувствовала. Одно лишь отчаяние.

Взгляд задержался на кровавом следе, петляющем в траве. Кто-то, видимо, пытался скрыться?

Каролина двинулась по нему.

Второй труп лежал у самого подлеска. Третий – чуть поодаль.

По склонам, в жухлой прошлогодней траве, в ручье – всюду валялись трупы. Их было много. У всех были искромсаны шеи.

Не в силах вынести это, Каролина, сжав руки в кулаки, подняв лицо к серому, словно стеклянному, куполу неба, отчаянно закричала.

Крик её был подобен крику смертельно раненного, агонизирующего от боли животного.

Так воет волчица в беспроглядную и тёмную, длинную зимнюю ночь, утратив надежду увидеть лето.

Глава 16. Надежда

Услышав тихие, крадущиеся шаги, Каролина резко замолчала. Обернувшись, увидела три фигуры, похожих на охотников, старающихся незаметно подобраться к зверю.