Твой светлый дом

Родион и Григорий в это время только приступали к выполнению своего задания. Они часа два уже зябли в засаде. Дядя не спешил расставаться с электромоторами. Наконец в темноте старого сада рыкнул Дракон, мигнул неяркий огонек, и в огороде показался Дядя в высоких забродных сапогах. Электромоторы, связанные ремнем, были перекинуты у него через плечо.

Григорий потянул Родиона за рукав куртки, прошептал:

- К ерику, быстро!

Пригибаясь, они тихо побежали по дорожке через леваду к вербам. Залегли в осоке.

- Гриша, - прошептал Родион, - я поговорю с Дядей, пусть сам, добровольно, отнесет электромоторы на комплекс.

- Думаешь, он послушается тебя?… Ладно, попробуй. Но только смотри в оба.

Подойдя к камышам, Дядя присел и осторожно положил электромоторы на землю. Дышал он тяжело.

Родион вышел из-за вербы, сказал негромко:

- Не туда несете электромоторы, Дядя.

Тот с неожиданной для него прытью отскочил в сторону:

- Что?… Кто тут? А-а, это ты, Родька! Отчаянный ты, малу по ночам в одиночку бродишь… А куда же, по-твоему, я должен нести их?

- Туда, где взяли. На комплекс.

- Я их там не брал.

Дядя медленно приближался. Родион отступал, держась, на расстоянии.

- Так на самогон выменяли… А трубы ворованные куда дели? В наш сад перепрятали, да? Мы их уже отвезли на комплекс

Внезапно прыгнув, Дядя схватил Родиона:

- А-а!… Выслеживал! Листовочки писал?! Задавлю гаденыша!

Родион забился в его руках.

Матюхин выскочил из-за вербы и с подскоку ударил Дядю ногой в зад. Тот взвыл от неожиданности и боли, выпустил Родиона из рук, обернулся:

- А-а, так ты тоже тут, пижон кудлатый? Как я, дурак, не догадался!

- Это верно, ты, Дядя, дурак! - Григорий засмеялся. - Ты сам отнесешь электромоторы на комплекс. Возьмешь на горб и, как миленький, потащишь. Это я тебе говорю, Гриша Матюхин!

Расставив руки, Дядя с рыком бросился на него.

Григорий отклонился, схватил его за руку и, кинув мимо себя, еще раз поддал Дядю ногой под зад.

- Эх, не возьмешь ты меня, я из морской пехоты!

Дядя пошел на него, как разъяренный бык. С разбегу упав, схватил матроса за ноги и повалил. Родион, поднявшись, кинулся на помощь Матюхину, но Гриша справился сам: сжавшись пружиной, ногами отшвырнул Дядю к вербе. Тот охнул, ударившись о ствол. Не давая ему опомниться, Григорий навалился на него, заломил голову назад, упершись коленом в спину.

- Да ты же настоящий враг, Дядя! - говорил Гриша. - Ох и отколочу же я тебя, ох и отсобачу - родная тетка не узнает! Злой я на таких, как ты, злой!… Ну, говори, отнесешь электромоторы сам? Откажешься - плохо тебе будет. Это я тебе говорю - Гриша Матюхин.

Дядя шумно сопел, не отвечал. Сделал попытку освободиться. Григорий сильнее надавил коленом на его хребет. Дядя, застонав, с трудом вымолвил:

- Отнесу… Пусти!…

- Смотри у меня - без шуточек, - предупредил Григорий. - У меня не побалуешься.

И потащил Дядя электромоторы, горбясь под их тяжестью. Родион шел, высвечивая дорогу фонариком. Матюхин шагал чуть позади. Впереди уже виднелись освещенные постройке животноводческого комплекса.

- Ну, Родька! - с угрозой прохрипел Дядя. - Ну, смотри, Родька.

- Сам смотри себе под ноги, а то упадешь, - сказал Григорий.

И Дядя в самом деле чуть не упал, споткнувшись о длинную трубу, оставленную на дороге Савелием и Виталькой.

- Видишь, Дядя, - сказал Матюхин, - честные люди сами принесли то, что им не принадлежало, а тебе требовалось вначале надавать пинков, чтоб ты согласился вернуть ворованное законному хозяину - колхозу.

Дядя повернулся к нему всем корпусом, что-то невнятно прохрипел.

- Ай-яй-яй! Гражданин жулик, как вам не стыдно! - с насмешливой укоризной произнес Григорий. - Сгружай электромоторы тут, рядом с трубами. Клади в кучу… Да осторожней! Надо бережно относиться к народному добру… Ну, а, теперь - до свиданья. Доброй ночи, приятных снов!

Дядя всхлипнул от бессильной ярости.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

На следующий день Дядя вызвал к себе Андрея запиской; через Сеньку: «Приходи немедленно! Случилась беда». Не хотелось Андрею уходить с работы раньше времени: до конца смены оставалось часа три, да что поделаешь, упросил напарника заменить его. «Какая это беда могла с Дядей приключиться? - думал Андрей. - Никогда ничего опасного с ним не случалось, всегда умел выкрутиться, а тут, гляди-ка, вопит!»

Дом Дяди был на замке, и Андрей зашел в халупу.

Дядя был там. В печи потрескивали сучья, клокотала раскаленная брага в бачке, окутанном паром, и журчала вонючая жидкость, вытекая из змеевика в широкогорлый баллон.

«Кричит - беда, а самогон варит, - насмешливо подумал Андрей. - Боится, как бы брага не перестояла. Ну, фрукт!… Эге, да он, кажется, наклюкался. Гляди-ка, не пожалел своих почек-селезенок. Видно, и в самом деле попал в переплет».

- Что стряслось, Ларион Кузьмич? - спросил Андрей, присаживаясь к столу.

Дядя судорожно вцепился в его рукав, очнувшись от тяжких дум.

- Против своих пошел твой Родька! - с животной злобой произнес он, хватаясь за шею, которую простреливала жгучая боль. - Придушил бы я его сгоряча, если б не Гришка Матюхин, твой квартирант.