Твой светлый дом

- Сергей Иванович, от деда Матвея!… Захворал он… Лежит…

Председатель Литовченко был явно в плохом настроении: взъерошен, глаза недобрые. Он смял записку в кулаке, сердито, бросил Родиону:

- Ну чего ждешь? Иди.

Жарко вдруг стало Родиону, испариной прошибло. Не двигаясь с места, он тихо сказал:

- Дед ответа ждет. Вы записку прочитайте!

Литовченко извинился перед посетителями, стал читать записку.

Родион оглядел сидевших за столом: рядом с секретарем парткома Торопченко находились незнакомые дядьки. Двое из них были в темной форме с золотыми пуговицами. «Приехали судить моего отца!» Родиона из жара бросило в холод.

- Передай Матвею Степановичу: скоро буду, - сказал председатель. - Шагай!

Только на своей улице Родион расправил плечи и освобожденно вздохнул.

У двора стояла «скорая помощь». Врач уже выходил из старой хаты, бабка Акулина провожала его. Родион, прошмыгнув мимо них, ворвался в переднюю.

- Ну, что оказал председатель? - спросил дед Матвей. - Как принял записку?

Родион замялся на миг и решительно ответил:

- Хорошо принял. Сказал, скоро будет.

- Ты уж упроси Литовченко, чтоб защитил нашего Андрея! - с порога сказала бабка Акулина. - Оговорили его…

- Ладно, ладно тебе! - остановил ее дед Матвей. - Вы вот что, граждане-товарищи, как только Литовченко в хату, вы - во двор.

- Понятно, понятно! - успокоил его Родион и пошел в свою комнатку.

Ясное дело, дед Матвей собирался говорить с председателем напрямки. Они всегда говорили друг с другом, как мужчина с мужчиной - открыто. Вот бы узнать, о чем пойдет у них разговор. Родьке нужна правда об отце. Что произошло с ним? Почему его вызывают в суд вместе с Бардадымом и Антонидой?

Услышав гул автомашины, Родион взглянул в окно: к воротам подъезжал газик председателя.

- Деда, Литовченко приехал, - сказал он. - Я пошел во двор. А ты, смотри, держись, а то полезешь и на него с кулаками.

- Шагай, шагай, советчик какой нашелся! - улыбнулся дед.

Поговорив о чем-то с бабкой Акулиной, Литовченко направился в хату. Родион метнулся из-за скирды к окошку, проник через него к себе в комнатку. Закрыв створки и сняв резиновые сапоги, на цыпочках подошел к двери. Прислушался, затаив дыхание.

- Упустили мы Андрея, Сергей Иванович: я - как отец, ты - как руководитель, - с горечью говорил дед Матвей. - Как же так случилось: на наших глазах человек в болоте увяз, а мы ничего не заметили?… Бельмы нам глаза затуманили, что ли?

- Тут моя вина громче, Матвей Степанович, - виновато ответил председатель. - Прошляпил я Андрея, не усмотрел… Мы же думали его директором животноводческого комплекса поставить…

- И ты говорил ему об этом?

- Говорил. Дескать, входи в курс дела, присматривайся, людей подбирай…

- Вот он и зачванился, кого стал подбирать?

- Мы же его к самостоятельности приучали, чтоб сам все решал… А он себя этакой шишкой на ровном месте почувствовал… Стал куражиться! Вот и пошло у него одно за другое цепляться…

В голосе председателя прорывался гаев, и Родион горбился, Словно ощущал на своих плечах тяжесть отцовских грехов.

- Бардадым с Антонидой сбывали корма, связались с такими же подлецами со стройки комплекса, и поплыли материалы, оборудование. Особенно много труб малого сечения уплыло. Трубы специальные, оцинкованные, для автодоильного цеха. Где их теперь искать?… Что же теперь, милицию привлекать, по дворам шарить?

Услышав о трубах, Родион вздрогнул, будто его током ударило: видел он у кого-то совсем недавно такие. Внутри труб матово поблескивало… Оцинкованные! У кого же он их видел? «Мы сами с Витькой найдем трубы быстрей, чем милиция», - решил Родион.

- И что же следствие открыло? - спросил дед Матвей. - Какую вину Андрея выяснило?

- Андрей в хищениях прямо не замешан. Но под суд подпадет… Как ответственное лицо… Зевнула наша группа народного контроля, Матвей Степанович. Поздно спохватились мы… Дело приняло уголовный оборот.

- Так… Значит, будет суд?

- Показательный суд, Матвей Степанович.

- Показательный?! - задохнулся дед Матвей.

В передней установилась напряженная тишина. Родион испугался, как бы они не услышали гулкий стук его сердца. Отошел от двери, прислонился к стенке.

Дед Матвей прокашлялся и с усилием, глухо спросил:

- Как Андрей держится на… ну, на этих беседах?

- Откровенно?

- А то как еще?… Говори… Я большее выдержал…

- Задирается Андрей, грубит. Вашим именем, как щитом, прикрывается: на кого, мол, наскакиваете? На сына героя гражданской и Отечественной?…

- Так-так… Хорош гусь!… Спасибо за правду… Спасибо, что зашел…

- Не поддавайтесь болезни, Матвей Степанович. Выздоравливайте.

Скрипнула дверь. Председатель вышел. Дед Матвей зачем-то поднялся с дивана, зашатавшись, повалился на постель, застонал. Родион выбежал во двор - звать бабку Акулину.

Она заставила деда Матвея проглотить таблетки, которые врач прописал на случай сердечного приступа…

Необычно тихо стало в старой хате.