Твои волосы пахнут ветром (СИ)

Дороги сплелись В тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло… Лукавый, смирись - Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран Сегодня будет тепло.…

Вот и сама Синичка сорвалась в пляс, еще невероятнее, еще жарче, чем люди вокруг, и только замелькали рыжеватые волосы, с которых, казалось, должен осыпаться пепел, и о том, что она вообще касается пола, сообщали разве только неожиданно звонкие щелчки каблуков ее истоптанных ботинок. Как противостоять магии, магии танца, магии заливающейся скрипки, сыплющих искрами струн и высекающего огонь бубна? И весь дом ходил ходуном, и кто бы ты ни был - сгорбленный колдун, суровый солдат в зимнем мундире, торговка, зашедшая пропустить стаканчик глинтвейна после дня на рынке, - окажись ты в этом доме в тот момент, ты кружился бы там вместе с остальными, вместе с ней. — Хороша! Ох как хороша! Поразила! В сердце снова подстрелила! Счет свой прибереги до следующего раза, - трактирщик подмигнул Синичке, но та уже не слушала. Последние восемь тактов отгремели сапоги, прокружились танцующие, пропела скрипка. Прошуршал тихонько бубен, вторя последней трели флейты, и все стихло - на секунду, чтобы с новой силой разразились восхищенный рев и аплодисменты.

А двери тем временем отворились, впуская в постоялый двор немного холодного ветра и много вооруженных гондорцев при параде. Тут же старый Тоби всплеснул руками. — Вашсиятельство Боромир! С дружиной! Вот уж честь, так честь! Полковник Боромир был хорошо известен в этих краях, был знатен, отважен, вспыльчив и скор на расправу, да в трактиры заглядывал нередко, и платил щедро. Музыканты отбросили инструменты и свесились с помоста, силясь рассмотреть дружинников и самого командира. — Держу я путь на совет, в сам Последний приют.. И лишь фретель все еще зазвучала под потолком зала – зазвучала лирично и надрывно, сопровождаемая голосом Синички, смотревшей на отворившуюся дверь и гостя. Стало быть – пора….

Пламя заката проходит сквозь пряди Серебро становится темной медью Я иду к тебе в дурацком наряде Укрывая в ладонях метку бессмертья

Я иду к тебе по белым ступеням Я иду к тебе по пыльным дорогам Я иду к тебе сквозь песни и тени И я верю, что мне осталось немного

Там, куда я приду, будет только покой Будут руки твои, прикасаясь легко, Исцелять мои раны на истерзанном сердце Будет право забыться, будет право согреться У живого огня

Годы бессчетные странничьей доли Превратили память в досадную ношу Я устала жить среди долга и крови И однажды я мир этот просто брошу

Я устала видеть во сне кошмары Просыпаться в чужих городах из камня По тавернам платить осколками дара И хранить у сердца рваное знамя

Приходи в мои сны, не бросай меня здесь Дай мне светлую память о нашей звезде Сколько лет я блуждаю по тропинкам и трактам Каждый день безуспешно сражаясь со страхом Не увидеть тебя

Я называю запретное слово Я шагаю в волны великого моря И со звоном рвутся оковы былого И бессонные чайки послушно вторят

Кратковременной муке заведомой смерти Бесконечному крику иного рожденья Я иду по волнам в догорающем свете Опасаясь поверить в свое отраженье

И расступится мгла, и отступит беда Я узнаю тебя по сиянию глаз Ты меня позовешь, и сомкнутся ладони Я вернулась домой, только имя не вспомнить Только кто-то снова будит меня По велению нового дня

========== Полнолуние, вереск в цвету и немного любви ==========