Твоя итальянская кровь (СИ)

— Лет двадцать, — заметил он быстро, — Перетрахалась почти с четвертью дворовых мужчин. Не брезгует ни женатыми, ни холостыми. Вот, кое-как усмирили бешенство матки, нашли жениха.

Я потёр затылок грязной рукой.

— А на вид — ангелочек, — бормотал я, смотря на неё, прикидывая её возраст, не веря в сказанное Лукой, — Неужели и правда давалка? — стали мы двигаться медленно.

— Ещё какая.

Я усмехнулся.

— А я бы её трахнул, разочек.

Лука резко остановился и лицо его пожелтело от злости, но он её проглотил.

— Не советую, сифилис он же как по ветру распространяется, мистер Соломонс. К тому же, за неё потом весь итальянский класс рабочих впряжется и за связь её с тобой прохода не дадут только тебе! Не уедешь ты отсюда целым. Покумекай, Алфи, оно тебе действительно надо?

После того разговора мы вернулись в дом. Девчонка не выходила из головы и фантазия рисовала самые грязные образы. Плевать на сифилис. Я бы её трахнул, поимел. А с последствиями разобрался бы потом.

Я брел к себе в покои поздно вечером, прогулявшись ещё разок перед сном. Мысли шли кругом. Поднявшись на лестницу я заинтересовался приоткрытой дверью в одну из комнаток. Стало любопытно и я прильнул к проёму, всовывая нос не в свои дела, заглядывая внутрь.

Передо мной открылась просторная светлая комната, и ближе к окну в глаза бросилось лишь одно — ванна, заполненная горячей водой до краёв, покрытая пеной, а в этой пене, прикрыла глаза ручками та самая девушка, опустив на плечи свои длинные и густые волосы.

Та самая, что плескалась в лаванде, а сейчас лежит в ванной и обнажает моему взору светлую шею, слегка выпирающие ключицы и розовую окргуглость небольшой груди с вздернутыми сосками, виднеющимися из-под пены и воды ровно наполовину.

Я был очарован, обводя её черты лица, изучая поближе остренький носик, пухлые губы и пушистые ресницы. На груди цепь, на ней — мелкий ключик.

На коже рук — тёмные родинки, а кожа загорелая как молочный шоколад.

Сколько я так стоял и смотрел — неведомо, замечая, как она глубоко дышит, изредка дергая пальчиками ног, продолжая расслабляться всем телом.

Кто же знал, что в коридоре появился Лука, и что он в бешенстве окликнет меня, как гром среди ясного неба, от чего я вздрогну на месте и рывком захлопну перед собой дверь, оставив в знак обо мне мелкий взгляд девушки на мою руку.

— Алфи! — крикнул он, подходя ко мне, и я как мальчишка опустил глаза, не зная, почему он так бесится из-за какой-то девчонки.

Кто её будущий муж? Не Аль Капоне же в самом деле?

Всю ту жаркую ночь я плохо спал, ворочась и крутясь как уж на сковородке.

«Всему виной жара!» — твердил я себе, скидывая одело, переворачивая подушку и снимая с себя майку.

Под утро я привычно поправил цепь на шее, приподнимаясь, и уже после открывая глаза, желая лишь одного — попить. До кувшина два раза упасть.

Я разлепил веки и протер, поднимая взор. Сегодняшнее утро выдалось замечательным. Во-первых, в глаза ударило яркое солнышко, приходящие с рассветом, а во-вторых с улицы доносилось щебетание птиц, что переливались и заливались, а моя комната от этого словно стала уютнее раз в сто.

Я посмотрел в сторону окна, откуда доносилось пение и обомлел, полностью замер.

У окна голышом стояла вчерашняя милая дива, поправляя прядь волос и лицезрея плавный восход солнца.

Ее не смущал вид меня, сидящего на кровати и облокотившегося на своих руки с разинутым ртом, словно никогда и не видел ничего подобного. Ноги мои разошлись вместе с удивлением. А я и правда не видел ничего столь прекрасного.

Она аккуратно и почти без скрипа стала делать попытки отворить деревянные окна, но маленький замочек не поддавался, и я встал, чтобы помочь. Скорее взлетел и подорвался.

Широкими шагами я подошёл к ней, привстав сзади, касаясь лишь своим биополем её прохладного тела, задевая тонкие пальчики и сдвигая их в сторону, чтобы она не поранилась.

Окна поддались и тёплый ветер сорвал с моего стола все документы, а с её лица серьёзность в сочетании карих глаз, навевая лёгкую улыбку.

Она закрыла глаза и вдохнула полной грудью, наслаждаясь солёными бризом с побережья, что нечаянно взъерошил её густые волосы, упавшие ничком на лицо. Я осторожно убрал их, откидывая назад, задев пахом и тканью клетчатых трусов её мягкую кожу ягодиц.

Постояв так секунд десять и ощутив отлив крови от мозга к члену я лёг в постель, опустив спину на подушки, продолжая смотреть на неё, обводить ровную спину и изгибы, желая закурить.

Курить не очень-то хотелось. Просто я должен был держать себя в штанах.

А больше ничего мне было и не надо, после первой затяжки, что сочеталась как сигарета совместно с кофе, позволяя мне ловить лёгкий кайф. Дым клубился, а она всё смотрела, касаясь зелёной листвы, цветущей за окном, срывая мелкий листик и кокетливо улыбаясь мне.

— Если не терпишь дым, то ты скажи — я затушу сигарету? — спросил я, но голос мой просел.

Она лишь пожала плечами, скрестив ножки и повиснув на подоконнике, от чего ягодицы обрели её более аппетитные формы. В голову лезли пошлые, но приятные мысли, а я их отгонял. Ей же не дашь двадцать лет!