Твоя итальянская кровь (СИ)

Не имея четкого представления о том, что же делать дальше я прикрыл веки, но не продержался и секунды, снова поднимая их и не имея уже возможности оторваться от тела девушки.

— К вам можно? — неожиданно обернулась она, и я потерял дар речи, настолько велико было моё очарование (да и возбуждение).

Я кивнул два раза и быстро, двигаясь чуть в бок, и девушка медленно направилась ко мне, опустив волосы на грудь, закрыв обзор тонкими ладонями на остренький уголок, чтобы не дать мне смутить её и смутиться самому.

Она не легла на пустой участок кровати, она обошла его стороной и побрела ко мне.

Я всё курил, словно сейчас меня будут терзать, и я был прав, когда она предстала перед глазам, сдвигая русые волосы в стороны, но те все равно падали на грудь. Тогда она откинула их назад и улыбнулась.

— Скажите, а я красивая?

Я показушно осмотрел её, словно изучал как бы субъективно, как бы по-дружески, словно на ней новый наряд, а не голое тело.

Показать ей стояк в трусах, чтобы развеять раз и навсегда эти тупые девичьи вопросы?

— Да, — сглотнул я сигартеную слюну или почти сигартеную, — Да, — пожал я плечами, — Ты очень красивая. Очень изящная и стройная, — лепетал я, уводя глаза и туша окурок о край стакана, несмотря на то, что рядом пустует пепельница.

Она засияла, словно раньше и не слышала ничего подобного в свой скромный адрес, присаживаясь к изножью кровати, опуская голову, словно ожидая от меня чего-то ещё.

— А хотите коснуться?

Я хмыкнул, ещё бы.

— Да, если ты хочешь, я могу, ага, — ответил я тут же на вопрос, приглашать меня дважды не надо.

Я сел и придвинулся ближе к ней, подал ей подушку, чтобы она не искалечила своё тельце о железные прутья кровати. Она опустилась на мягкий пух и убрала ладони на живот, смотря на меня, словно я доктор и сейчас проведу ей пальпацию. Ни страха, ни смущения, ни волнения в светло-карих очках. Я опустил ладонь на её правое бедро, нежно поглаживая кожу и совершая пальцеми простые движения вверх-вниз.

— Нежная кожа, — шепнул я, улыбнувшись ей, и она улыбнулась в ответ, задумчиво покручивая в пальцах локон волос.

Я убрал руку и слегка отодвинулся.

— Вам не понравилось? — тут же она надула губки, и я вернул ладонь, доказывая обратное, поглаживая и масируя прохладную кожу.

Глаза мои бегали по её телу, начиная с низа, самого низа, что отбирал основное внимание на мужских инстинктах, заставляя изучать чуть покрытый тёмными пушковыми волосами лобок.

Хотелось коснуться, но брезгливость почему-то напомнила о себе, и я вспомнил слова Луки о сифилисе, чаще и тщательнее пытаясь найти хоть какие-то его следы.

Девушка согнула ноги в коленях, словно прочла мои мысли без стеснения закидывая одну ручку под голову, продолжая улавливать мой чувственный массаж.

Когда ноги едва разошлись, то я снова стала упираться глазами в её лепестки, абсолютно и совершенно обычные, без гноя или язв, даже никакого покраснения. Не пахло тут сифилисом. Кому же нужна по логике вещей венерическая жена?

Проводя средним и указательным пальцем левой руки по внутренней стороны ноги выше колена, я задерживал руку ровно по середине внутренней стороны бедра и наблюдал безмятежность в лице девчонки. Она просто лежала и смотрела мне в лицо. А я немного негодовал. Значит, всё-таки она уже привыкла к такому, что ей ничуть не стыдно или неловко.

Моё же сердце трепетало, руки немного дергались, а в горле встал ком, в висках пульсировало, а в трусах — свербило.

— Скажите, а у меня красивая грудь? — дёргала она мои струны возбуждения своими вопросами.

Я кивнул, а после добавил: «Да». И звучало это как-то неуверенно, потому что я не успел изучить её. Я повёл глазами к груди. Небольшая, аккуратная, не оттянутая. Руки девушки рванули к ней раньше чем мои. Она стала сжимать грудь и сводить её друг к другу, чтобы она казалась больше.

— Мне кажется, она маловата.

Я уже не мог сидеть ровно на заднице, перекидывая ногу на ногу, потому что член тянуло, пока она демонстративно ласкала свою грудь во всей красе.

— Она ещё будет расти, не беспокойся о пустяках.

Ее взгляд резко метнулся к моему лицу и я встретился с ней глазами. Это ловушка. И я попался. Теперь я повязан. Обязан довести всю «оценку» до конца.

— У вас наглый взгляд, — сказала она мне и хоть стой, хоть падай, и я вскинул брови.

— Да ты что? У тебя едва хватило смелости мне в глаза посмотреть? — улыбался я, почти смеялся, продолжая массировать ноги, — Ты представляешь, кто я?

Она улыбнулась в ответ, но глаза не увела, провоцируя меня, пытаясь взять на понт.

— Наверное, я лучше к себе пойду, — стала сводить она ножки, включать заднюю совершенно на показ, словно боится моего статуса.

Я не позволил, цепко ворвавшись пальцами в бедра, подятнув её ближе к себе.

Ее глаза распахнулись от удивления, и в них мелькнула вспышка страха.

— Тебя ещё так не брали? — любопытстовал я, собираясь выйти из игры победителем, наблюдая, как она мечется и уже боится сделать свой ход, — Дочь приказчика ещё не ведала такого?

Она бросила кости и выпало не то, что она хотела. Как же я мог ей позволить обыграть меня? Собственное эго не позволит.