Твоя хорошая тревога. Как научиться правильно волноваться

При исследовании мозга Лайзы, вероятнее всего, обнаружится высокая степень активации миндалины и части лобной доли, называемой дорсальной передней поясной корой. Эти участки головного мозга значительно повышают активность в состоянии тревоги. Адаптивное поведение Лайзы, которое когда-то поддерживало баланс между всеми этими процессами, похоже, перестало давать желаемый результат. А что ещё хуже – эти же самые паттерны стали дезадаптивными: упорные тренировки, стремление к похвале и комплиментам от босса и коллег, «отдых» за бокалом вина, с помощью которого она снимает тревогу, расслабляется, заряжается энергией и возвращает себе стремление к новым свершениям. Трудно сказать, когда именно ситуация начала кардинально меняться. Как мы знаем, хронический стресс истощает важные нейротрансмиттеры, прерывает сон и снижает функцию надпочечников – всё это необходимо для поддержания эмоциональной регуляции (т. е. физического и эмоционального равновесия, называемого гомеостазом). И не существует единой причины, почему тревога, которая когда-то поддавалась контролю и приносила пользу, становится проблемой.

Между тем, Лайзе необходимо сделать выбор: либо продолжать вести себя так же, усиливая дезадаптивные механизмы преодоления тревоги, либо предпринять действия, направленные на изменение привычного поведения. Но перед тем как что-то делать, сначала ей нужно поверить в собственные силы, в то, что она сможет измениться. Лайза должна понять, что она в состоянии принимать решения, действовать и контролировать ситуацию.

Более чем вероятно, что мозг Лайзы находится в стадии негативного типа адаптации. И чем дольше она остаётся в неведении, тем сильнее будет тревога и тем прочнее укоренятся негативные стратегии преодоления стресса. Как только она убедится в реальности сложившейся ситуации – а именно в том, что ей необходимо пересмотреть применяемые механизмы, – она сможет изменить положение и вернуться к полноценной жизни.

Приведём ещё один пример нефункциональных механизмов.

Когда я познакомилась с Джередом, ему было двадцать шесть лет. Колледж он закончил пять лет назад, однако по-прежнему жил с родителями, не понимая, чем хочет заниматься. Родители переживали: сыну не нравилась ни одна из предложенных работ.

Всё это время Джеред жил во власти тревоги. Он тщетно ходил к специалистам по кадрам, встречался с профессиональными консультантами по поиску работы. Он не знал, что делать дальше, и не мог решиться на должность начального уровня в небольшой компании, компании среднего размера или вообще в любой организации. Джеред даже подумывал о поступлении в аспирантуру, вот только тяги к какому-то определённому предмету у него не было, и уж точно ему не хотелось влезать в долги. Да и родители предупредили, что не станут платить за учёбу.

Родители были недовольны сыном, раздражены, что потратили столько денег на обучение, а он не смог подумать о будущем. В то же время они злились и на себя, чувствуя вину за то, что Джеред не мог принять решение или начать действовать. Они даже хотели выгнать его из дома, чтобы он почувствовал необходимость в любой работе.

Джеред не на шутку перепугался.

С каждой неделей и месяцем он всё больше застревал в состоянии паралича, не имея ни мотивации, ни уверенности, ни энергии. Он переедал (и набрал около десяти килограммов), перестал общаться с друзьями (они занимались собственной работой или отношениями). Беспокойство Джереда достигло настолько серьёзных масштабов, что он оказался в тупике, не в силах принять решение, которое могло бы изменить его положение.

Позвольте обратить внимание на один важный момент: Джереда мучает не только тревога, но и длительная депрессия. Тревога и депрессия – взаимосвязанные состояния, которые часто появляются одновременно и имеют много общих нейробиологических характеристик, таких как дисрегуляция или дисбаланс между серотонином и дофамином и дисфункциональная реакция на стресс. Джеред не всегда страдал депрессией, но вот тревога его одолевала на постоянной основе. В итоге она затянулась настолько, что спровоцировала депрессию. На нейрохимическом уровне он испытывал то, что врачи называют дистимией или стойким депрессивным расстройством (СДР), затяжной или хронической депрессией. А ведь этой ситуации можно было бы избежать, если бы Джеред знал, что он способен управлять тревожностью – что его постоянная и растущая нервная энергия может быть направлена на решение проблемы, а не на уклонение от неё. Если бы Джеред после окончания университета быстрее справился с тревожными чувствами и оставался социально и физически активным, его тревога, возможно, не выплеснулась бы наружу и не вызвала депрессию. Взаимосвязь между тревогой и депрессией сложна – невозможно предсказать, как у того или иного человека проявится нейрохимический дисбаланс. Тем не менее мы знаем, что эти два состояния – хотя они и кажутся противоположностями – часто сосуществуют.