Твоя любовь холодной бездной дышит…

Вся карта земель, подвергшихся нашествию чудовищ, была перекроена полностью. Все территории поделили на домионы, их правителями стали те, кого выбрали общим голосованием на ассамблее. В домионы вошли гуалты и ранбоны. Но некоторые гуалтэры сумели отстоять самостоятельность своих гуалтов, но их было немного. И все домионы расположились так, чтобы часть их границы выходила на Рубеж, где располагался огромный латанный-перелатанный портал в чужой, враждебный мир. И каждый доминар, возглавляя домион, приносил клятву, в которой обязался охранять свой участок, постоянно обновлять защиту, заделывать вовремя появляющиеся постоянно щели в толком не закрытом разломе в другой мир и уничтожать сразу же успевших пробраться чудовищ, не давая им пересечь Рубеж.

Все домионы объединялись в королевство, подчинялись одним и тем же законам, а гарантом этого становился король, резиденция которого находилась в самом центре вновь возникшего королевства Ногутфьёр.

Король и доминары после долгих споров стали не выборными, а наследственными.

Король стал посредником в спорах между доминарами при необходимости в этом, именно он обязан был следить за исполнением законов. И он же был хранителем истории, в резиденции короля был организован огромный архив документов, книг. И королевский двор чеканил монеты, ходившие по всему Ногутфьёру. Домионам запрещалось выпускать свои деньги, как было ранее, ещё до войны с чудовищами, отныне это была прерогатива только короля.

Но верховной властью все же осталась Ассамблея, на которую два раза в год собирались все доминары, а при необходимости Ассамблея могла собираться и чаще. На Ассамблее принимались новые законы, отменялись старые, разбирались различные вопросы и разрешались серьёзные споры и конфликты, не входящие в правомочность короля.

И ещё – на самой первой Ассамблее было решено, что остальной мир не должен узнать о вратах в другой мир и Рубеже ни в коем случае. Благо, что земли, участвующие в войне с чудовищами из другого мира отделялись горами и густыми лесами и до остальных доносились только отголоски этой войны. Да и то, чаще всего в виде слухов и сплетен.

Поэтому и жило королевство Ногутфьёр не одно столетие обособленно и старалось не вступать ни в какие отношения с другими государствами. Но, не впуская к себе, они всё же появлялись в других государствах скрытно и знали всё обо всех. Тайная служба Ногутфьёра знала своё дело.

А ещё в Ногутфьёре существовала Инквизиция. Но что она делала, Мёрк толком так и не рассказал Агнии.

Да и без этой неведомой Инквизиции Агнии хватало страхов, всё, что она узнала о Ногутфьёре, приводило её в ужас. А что если эти чудовища когда-нибудь вырвутся и опять заполонят земли, где находится королевство, или того хуже – ринуться дальше, и, не дай боги, достигнут Криевию, где остались тётушка и дядюшка? Её и так пугало будущее, а ещё и эти страхи!

За время дороги у Агнии немного поблекли веснушки, она похудела, все платья, перешитые для неё ещё в княжестве, стали широки. В одном из попавшихся по пути городов Мёрку вместе с Каппельмер удалось купить для неё подходящих пару платьев, и это было большой удачей. Ведь готовых платьев в лавках и магазинах почти не продавалось, а шить на заказ и ждать – у них не было на это времени.

То, что Агния худела и бледнела, беспокоило Мёрка, но не её и уж тем более не Каппельмер. Да и как тут не похудеешь, если чем дальше они ехали, тем непривычнее становилась еда, и Агния частенько просто не могла заставить себя хоть что-то съесть. Она скучала по тетушкиным плюшкам и пирожкам, сладким молочным кашам по утрам, творогу с ягодами, а яичница с колбасой, скворчащая жиром вызывала тошноту. И вообще, чем дальше они ехали, тем больше в рационе стало преобладать мясо, и в придачу ещё и жирное, и почти исчезли привычные овощи, да и каши варились на воде, молоко на столе появлялось редко, а творог и подавно. И Агния нередко оставалась голодной, не сумев затолкать в себя то, что предлагалось.

Но менялась не только еда, менялась и природа. Знакомые и родные тонконогие березки и пугливые осины сменились дубовыми рощами, затем хвойными густыми и мрачными дебрями. Когда на горизонте появились горы, укрытые снежными шапками, похолодало ощутимо. Агния даже не хотела вспоминать, как они преодолевали горные перевалы, как на одном из них Мёрк взял Агнию к себе в седло, а в это время карета, скользя колесами, чуть не сверглась с отвесной скалы , зависнув одним боком над глубокой пропастью, как под её визг позади них обрушалась снежная лавина.

Агнию теперь не удивляло, что Ногутфьёр умудрялся оставаться для всех неизведанным и загадочным, ведь до него не так просто добраться даже в середине осени, а уж зимой, поди, невозможно. Да и летом, как подозревала Агния, проделать такой путь сквозь густые леса и высокие горы стоит немалых усилий и знаний местности и дорог через перевалы гор.