Твоя реальность — тебе решать

— А кофе нет?

— А кофе будешь пить дома, Макс! — ответила учитель.

— Ой, а откуда вы меня знаете? — удивился паренек лет тринадцати. Он был пониже ростом, поу́же в плечах парней, окружавших его. Но мальчишке льстило, что он идет вот так со старшеклассниками, разговаривает с ними, с учителем, а та отвечает весело и улыбается открыто. Поэтому и сам Макс улыбался от уха до уха.

Женщина оглянулась на идущих за ней ребят:

— А на лбу написано. Идешь по городу, видишь детей, а у них над головой бежит строка: «Вторая гимназия, класс такой-то».

Ребята зашумели, но Анастасия Петровна шикнула на них:

— А ну тихо! Уроки идут! И нас не должны поймать!

Подростки перестали галдеть.

— А! Так мы преступление совершаем? — громко прошептал Макс.

— Вы его уже совершили, — ответила Настенька и, заметив, озадаченные лица ребят, пояснила: — а урок кто прогулял?

— А вы тоже прогуливаете?

— Нет, мне ко второму.

— Везет!

— Угу, очень я бы сказала. Прийти ко второму, уйти после восьмого.

— Жесть!

— Так, заходим, проходим вон к тем столам. И тихо чтоб! Лидия Дмитриевна, у вас для этих вот вымокших цыплят не найдется по кружке горячего чая? — позвала громко Анастасия Петровна, направляясь к раздаче.

Лидия Дмитриевна, маленькая, шустрая женщина, выглянула в зал столовой.

— А может, ощипать их и в суп? — усмехнулась она, доставая стаканы.

Дети завозмущались. Анастасия Петровна окинула взглядом ребят, будто прикидывая что-то про себя, те даже перестали шептаться, глядя на нее.

— Ой, Лидия Дмитриевна, не выйдет из них суп! — подытожила она.

— Что так?

— Да вы гляньте на них! Этих сначала с хлоркой отмывать в семи водах, чтоб всю краску смыть! С теми тремя вообще делать нечего, кожа да кости! Ну, вот Ваня с Никитой еще может быть, но не прожуем. Одни жилы! Спортсмены, что тут скажешь!

Дети посмеивались, одна Диана возмущалась. А Лидия Дмитриевна водрузила поднос со стаканами горячего чая на полку раздачи.

— Забирайте.

— Никита, отнеси ребятам, пожалуйста, — попросила Настенька.

Никита подошел, подхватил поднос, отнес к столам.

— А кто каши хочет? — вдруг спросила заведующая столовой, глядя на то, как ребята расхватали стаканы.

— Я! — закричали несколько ребят и бросились к раздаче. Лидия Дмитриевна усмехнулась и принялась раскладывать кашу по тарелкам.

— Спасибо! — крикнула Анастасия Петровна, чтоб заведующая услышала.

— Спасибо! — разом заорали дети.

— За собой чтоб убрали! — погрозила она пальцем ребятам.

— Будет сделано! — отрапортовал Макс, приложив руку к виску.

Настенька отвела его руку, усмехнулась:

— К пустой голове не прикладывают.

Макс возмутился:

— А чего это она пустая? Я нормально учусь!

Мальчишки постарше засмеялись.

— Убор! Головной убор должен быть, когда вот так честь отдаешь! — улыбнулась учитель.

— Кого отдаешь? — не понял ребенок.

— Не парься! У тебя этого нет! — хмыкнул Ваня.

Анастасия Петровна сузила глаза, смерив его колючим взглядом (а ведь мгновение назад смеялась), ребята даже притихли.

— А это очень серьезное заявление, Иван! Я бы не раскидывалась такими словами. Два века назад за такое вас, господин Стрельцов, на дуэль бы вызвали, — припечатала в полной тишине учитель, потом глянула на часы, спохватилась. — Не шуметь, за собой убрать. Диана, загляни потом ко мне. У меня должен быть где-то пузырек со средством для снятия макияжа. Никита, не помнишь, оставалось с прошлого года?

Ребята перевели взгляд на Егорова. Тот, прихлебывая чай, пожал плечами, улыбнулся Настеньке.

— Не помню.

— Ладно, пойду поищу.

— Спасибо, Анастасия Петровна! — прокричали ей вслед, но она уже выходила из столовой и просто махнула рукой: поняла, мол.

Ребята обсуждали дождь, Анастасию Петровну, помогшую им. Диана всё еще возмущалась, но как-то по-доброму. Никита с Вероникой сидели за отдельным столиком. Пока Ник ходил за кашей, к ним за стол подсел Ваня, но вернувшись, Егоров проигнорировал Стрельцова и поставил две тарелки — для себя и девочки — на другой стол, потом перенес рюкзаки и даже пододвинул Нике стул. Той ничего другого не оставалось, как пересесть.

— А ты откуда Настеньку знаешь? — спросила Вероника, помешивая ложкой в каше. От тарелки поднимался густой молочный туман, но девочка не могла есть такую горячую кашу, поэтому и размазывала ее по тарелке, остужая.

— А ты откуда? — поинтересовался Ник, орудуя ложкой.

— Она наша классная.

— А моя была в прошлом году.

— А! так это ваш класс она выпустила?

— Угу.

— А от нас наша отказалась, сказала, что устала. Ну, она уже старая была. Тоже русский вела.

— Вы тоже ее Настенькой называете?

— А как ее по-другому называть? Она самая классная! — искренне восхитилась Ника.

— Мы тоже ее любили. Тоже Настенькой звали. Завидно!

— В смысле?

— Я бы посидел у нее на литре. Русский ладно, а литры прям не хватает!

— Вы тоже спорили?

— А то! У нас такие баталии были! Тимка вечно на амбразуру лез. Он с одной стороны, а с другой Ангелина, она ушла после девятого. Как разорутся! Настенька вечно просила не галдеть. К нам однажды завуч заглянула, думала, мы урок сорвали, а мы обсуждали «Кусок мяса».

— Что за кусок мяса?