Твоя реальность — тебе решать

Иван хотел казаться безразличным, отстраненным. Показать всем своим видом, что ему плевать на слова учителя. Но… не мог. Глянул на Егорова, всё так же сжимающего кулаки, потом перевел взгляд на Нику, чьи пальцы продолжали лежать на кулаках Никиты, но уже не сдерживая, а будто оберегая. Словно девочка боялась, что Ник может испачкаться, если коснется Ивана. Именно так и казалось. Но жилетка эта… ухаживание Ника… да и то, что он врезал, когда Ванька так сказал о Веронике — всё это раззадоривало душу, не давало покоя, словно заноза под лопаткой. И хотелось протестовать! Даже осознавая собственную неправоту! Даже осознавая, что этим делает больно в первую очередь Нике! Даже если так!

Стрельцов посмотрел на Настеньку, хмыкнул, а потом развернулся и вышел из класса. Ник дернулся за ним, но его придержали.

— Вот гад! — процедил сквозь зубы парень.

— Остынь! — приказала Настенька.

Учитель посмотрела на него, потом перевела глаза на девочку, а затем, как бы между прочим, глянула на их руки. Вероника сообразила быстрее, одернула руки, повернулась лицом к Настеньке, та усмехнулась:

— Разжимай давай!

— Анастасия Петровна, да он…

— Никитос, вот когда он здесь стоял, чего ты молчал? За спиной говорить легче, а в глаза слабо́?

— Анастасия Петровна!

— Не поверишь, но я пока помню, как меня зовут! И я понимаю, что он, скорее всего, не прав…

— В смысле «скорее всего»? — перебил Егоров.

— В прямом!

— То есть, он хает мою девушку, говорит всякую хр… гадость про нее, а я должен терпеть? — вспылил Никита.

Он глядел на Настеньку и потому не видел, какими глазами на него смотрит Вероника. А та стояла ни жива, ни мертва, даже вздохнуть не могла, услышав последние слова, только сердце выскакивало из груди. Анастасия Петровна улыбнулась. Парень, не ожидавший такой реакции, даже моргнул.

— А она знает, что она твоя девушка? Или ты ей об этом еще не говорил? — спросила с улыбкой Настенька.

Ник даже опешил. Растерялся. Стоял и пытался вспомнить сказанное им самим, но помнил только злость на Стрельцова. Посмотрел на Веронику, та стояла пунцовая, даже веснушки пропали, утонув в краске жгучего стыда. Ник сглотнул, зашарил пальцами у бедра, пытаясь нащупать руку Вероники, но схватил только край юбки. Девочка, шокированная таким признанием, отшатнулась от парня, и только тогда тот заметил, что она опять сжимала лямки рюкзака. Отдирать руку от лямок было неловко. Да еще и неизвестно, как Вероника относится к нему. А вдруг вырвет руку? А вдруг убежит? Что тогда делать потом?

«Вот блиин!»,— с досадой подумал Егоров, чувствуя, как горят уши.

— Ладно, после урока разберетесь. Сейчас уже звонок будет, — сказала мягко Настенька. За годы работы в школе она многое повидала, и драки бывало разнимала, и признания в любви наблюдать доводилось, но в этот момент перед ней стоял один из любимых учеников. Вообще, она старалась никого не выделять, но за Ника переживала душа. На то были свои причины, о которых она никому не рассказывала. Радовалась, что мальчик, на ее глазах становящийся мужчиной, доверял ей. Она многое о нем знала, в том числе и то, что за ним, этим смазливым статным красавцам, увиваются девчонки. Знала, что до этого момента он ни с кем об руку не ходил. Самому по сторонам смотреть было некогда, а те, что липли, его не привлекали. Как же так получилось, что он влюбился в Веронику? А то, что он именно влюбился, из всех троих понимала только Настенька.

— Никитос, на меня посмотри, — проговорила она ласково. Егоров с великим трудом отвел взор от девочки. — Дай мне обещание. Ты же знаешь, просто так я от тебя не отстану. Дай мне обещание, что не полезешь в драку со Стрель…

— Анастасия Петровна! Вот со всем уважением к вам… — перебил Никита.

— …если он сам тебя не спровоцирует, — закончила Настенька и выставила мизинец.

Ник посмотрел на мизинец, потом на Нику. Та ничего не понимала.

— Давай, давай! Я знаю, ты сдержишь обещание! — подначивала учитель.

— А если он…

— А чему я вас учила? Ты мужчина. Твое дело отстаивать собственную честь и честь своей девушки. Иначе зачем родиться мальчиком? Ты должен быть ответственным за свои слова и поступки. Ты его не трогаешь, будто и нет его. Не замечаешь, игноришь, если он сам — слышишь меня? — сам перейдет границы дозволенного…

Но договаривать Настенька не стала, глянув на камеры, установленные по обе стороны над доской. Дети посмотрели на них же.

— Не переживайте, их включают только на экзаменах, — успокоила ребят Анастасия Петровна, — просто у меня рефлекс после случая с Нарышкиным.

Никита усмехнулся уголком губ. Видать, вспомнил. Посмотрел на Нику, потом на Настеньку.

— Давай быстрее, три минуты до звонка! — поторапливала учитель, и парень сцепил свой мизинец с ее. — Обещаешь?

— Обещаю, — проговорил он обреченно.

— Ну вот и ладненько! Так, марш на урок! Ника, крикни, чтоб заходили, — повеселела Анастасия Петровна и выпроводила ребят в коридор.