Твоя реальность — тебе решать

Она молчала. Смотрела, будто впервые видела. Не смотрела — видела. Словно до этого он был невидимкой. Как тогда, в туалете чужой квартиры... Тимкина откровенность казалась ей зеркальным отражением собственных чувств. Горьких, пустых и одиноких. И никому не нужных.

— Не парься, Уваров. Под венец не потащу, — сказала она, и глаза вдруг стали холодными.

Тим протянул ей мазь.

— Дальше сама, у тебя три минуты, — и пошел из комнаты, подхватывая на ходу майку, повешенную на спинке стула.

— А сам? — прокричала Карина, влезая в футболку Елены Николаевны. (Ее собственная майка так и не отстиралась. Классная завернула в нее пузырек с каким-то модным отбеливателем и наказала еще раз дома постирать).

— А я не железный! — крикнул Тим в ответ, и Карина от такой откровенности, запутавшись в штанине, едва успела поймать себя. Она даже оглянулась в коридор.

Тимка стоял у шкафа-купе перед большим зеркалом. Одернул куртку, поправил ремень с широкой пряжкой, двинул козырьком, выравнивая кепку по центру. Потом глянул на наручные часы.

— Клинкина! Резче давай! — сказал парень и оглянулся на дверь.

Карина влетела в штаны, подхватила толстовку. Схватилась за карманы, вскинула перепуганные глаза на Тимку, тот усмехнулся.

— Всё в сумке твоей, — и парень бросил девушке ее сумку.

Та подхватила и уставилась на парня.

— Елена Николаевна…

— Не ссы! Я сам вывернул твои карманы и сунул всё в сумку.

Карина выдохнула с облегчением и стала обуваться. Поднесла кроссовку к глазам и улыбнулась несмело: ей даже кроссовки выстирали.

— Бросала б ты эти вейпы. Дрянь это всё.

— Обычные сигареты лучше?

— Хрен редьки не слаще. И мне любопытно, а на кой столько презиков? Вот воистину нельзя заглядывать в женскую сумку. В твоей случайно пистолета нет?

— Презики? Пусть лучше будут и не нужны, чем нужны, и нету. Пистолета нет. Погнали. Опаздаешь, тебе Иваныч Армагеддон устроит.

Подростки вылетели за дверь. Карина шагнула к лифту, Тимка рванул вниз по лестнице.

— Уваров! — крикнула девочка.

Тимка замер между этажами.

— Ну чего?

— Лифт!

— Четвертый этаж!

— Ладно, я с тобой, — и она сорвалась к нему, легко перепрыгивая через ступеньки.

— Нет уж! Мне еще не хватало твоей подвернутой ноги. Нести тебя потом? Я и так с тобой чуть грыжу не заработал, пока корячил на себе от тропинки к машине, от машины к лифту и потом по квартире. Похудеть не хочешь?

— Ни за что! Я и диеты несовместимы!

Они сбежали вниз. Тимка первым, за ним Карина.

— Уваров, стой! — позвала она.

Тимка в нетерпении оглянулся:

— Ну чего…

Однако договорить не смог. Остановившись на последней ступеньке, Карина стала одного с ним роста. Тонкая рука обвила загорелую шею и, прежде, чем Тим успел что-то сделать, притянула к себе. Губы, пахнувшие мятой, нашли Тимкины, припали к ним жадно. Парень опешил и даже не сразу сообразил оттолкнуть от себя девушку. Она отстранилась сама, посмотрела в голубое смущенное небо, улыбнулась.

— Это наши точки над Ё, Уваров. Пока, — сказала Карина и бросилась из подъезда. Тим проследил за ней взглядом, вытер губы.

«Действительно, точка»,— решил он и поспешил на Зарницу. На душе было легче.

Глава 40. Держи меня крепче!

Верить в кого-то — значит

полагаться на него...

Это делает нас только слабее.

Айзен Соуске, «Блич» («Bleach»)

Тим всё-таки не успел встретить Леру у дома. Когда он только подлетал к ограде школы, девочка уже входила в открытую настежь калитку. Нестеров, как верный паж, тащился за ней.

«Вот ведь прыщ!»— подумал Тим недовольно. Повертел головой. Чего-то не хватает, и тут же сдулся: Ника нет рядом.

Школы выстроились на стадионе. Их много. Вот ребята из первой: Арт улыбнулся, поймав взгляд Уварова, Тим улыбнулся в ответ. Рядом с Артом Кирилл и Зайцев. «Третья» стоит между «четвертой» и «второй», но при этом парни из «четверки» умудряются сцепиться с «первашами». Полетели похабные шуточки, предложения непристойного характера… Тим в таких случаях становился глухим и слепым. Прикрикнул на своих, как никак, а он самый старший в команде.

— Нестер, я твоим фейсом сейчас не по назначению воспользуюсь, — процедил он сквозь зубы.

— Моя фамилия Нестеров, товарищ командир! — ответил вальяжно тот.

— Индифферентно! — по слогам произнес Тим.

— Пфф… И чего так грубить-то, товарищи командир?

У Тимки от такой наглости даже в глазах потемнело.

— Нестер! — рявкнула Лера.

— Чего?

— Спичка между зубами проходит? Нет? Рот не закроешь — коробок будет пролетать!

Нестеров, насупившись, замолчал.

— Не забываем, что по каждому из вас будут судить о школе в целом! Хочешь натянуть их? Вот там будем натягивать, а языками… — сказал Тим своей команде, и ребята успокоились.