Твоя звезда

– А ты думаешь, почему ты такая? – тоже усмехнулась Елизавета. – Тебе тоже полезно во всем здесь разобраться, а то находишься в плену каких-то химер… Старые церкви, загробная жизнь… Если бы всё так линейно было, Катя! И мы бы управлялись за две ниточки… Ну что? – Елизавета обернулась к Степе. – Весело с нами? Тебе где больше нравится – с такими умными женщинами или вот как вчера, на свадьбе, когда все пьяненькие, столы от икры ломятся, под столами – куски семги и оленины, оркестр самый лучший к вашим услугам…

– Мам, ты так говоришь, как будто ты сама из другой жизни. – Катя прошла в огромную прихожую, накинула темно-серое пальто и большой ярко-синий шарф. – Мне приятно, что ты вещи мои не убираешь, как будто я живу в этом доме.

Елизавета внимательно посмотрела на Катю.

– Да, Катюша, не убираю. А я на самом деле из другой жизни. Когда ты станешь по-настоящему взрослой, ты это поймешь. Я здесь случайно, не знаю, надолго ли, потому что я бы хотела всё это переломить. Но больше никто этого не хочет.

– Зачем тогда тебе такой огромный дом со слугами, мам?

– Катюша, ты просто как ребенок. Если это наладит наши с тобой отношения, я могу переехать в небольшой дом, и всё равно у меня будет повар, садовник, водитель и охрана в количестве четырех человек как минимум, не считая моей личной охраны, которая со мной ездит.

– Почему? – вскинула глаза Катя, и Степа на свету увидел, какого интересного цвета у нее глаза. Бывает такой темный мед, в котором словно задержался и растаял солнечный луч.

– Потому что, Катя, у меня врагов больше, чем друзей. Причем таких врагов, которые не поговорить со мной хотят, а сделать так, чтобы меня сегодня к вечеру не было. Если ты этого не слышала раньше, то услышь сейчас. Всё, выходите к машине, мне нужно пять минут, чтобы подкраситься, и – пошли.

Степа с Катей вышли на улицу и остановились у низкого широкого крыльца.

– Чудно так дом построен… Я здесь третий раз, не видела раньше вон той пристройки… Всё привыкнуть не могу, что у матери теперь такие угодья.

– Мне нравится, красиво, – честно ответил Степа.

– Дом со слугами нравится?

– Нет. Архитектура. И всё вокруг.

Катя хмыкнула, недоверчиво посмотрела на Степу, пытаясь понять, серьезно ли он отвечает.

– Ты с ней давно знаком? – спросила она.

– Со вчерашнего дня.

– Со вчерашнего дня?! Хм… – Катя остро взглянула на Степу. – Мать, конечно, оригиналка… А… – Она хотела что-то спросить, но остановилась. – Странно… А Вадима почему нет?

Степа подумал, что неудобно рассказывать, что Елизавета собирается разводиться – или уже развелась? Она ведь сказала Вадиму: «Я с тобой вчера развелась…» Он опять пожал плечами. Сложно. С женщинами общаться сложно, они говорят по-другому, думают по-другому. Наверное, они на самом деле глупее, чем мужчины, об этом же все знают. Но иногда они как будто начинают говорить на другом языке, только похоже звучащем. Отца, друзей, даже врагов понять очень легко. А женщин – нет. Они постоянно играют, лукавят и не считают это враньем. Что из Елизаветиных слов правда, а что игра – понять просто невозможно.

В машине, огромном кремово-белом внедорожнике, Елизавета села сзади, Катя тоже. Степе пришлось садиться вперед.

– Против чего точно митинг?

Степа, пока Катя не добавила «мам…», сначала и не понял, кто из двух женщин говорит, до того у них были схожи голоса. Он обернулся. Как же они, оказывается, вообще похожи, когда сидят рядом… И в то же время – разные. Подошел бы он сам к Елизавете? Нет, конечно, и не только из-за возраста, хотя если бы ему еще два дня назад сказали, что с ним такое произойдет, он бы не поверил. Если то, что было на свадьбе, на самом деле было. По поведению Елизаветы этого никак не скажешь…

– Вадик что-то успел снести, то, что не надо было, – стала объяснять Елизавета. – Людей в спешном порядке выселили, и квартиры, главное, им всем дали, на улице же не оставили. Но беда в том, что дома те не аварийные были, и один дом – на самом деле исторический, часть сохранилась от начала восемнадцатого века, город же у нас древний, но для жилого дома это просто нереально – то, что он сохранился. А его взяли и снесли. Как Вадик это провернул, не понимаю. Что-то намутил. Договорился как-то с мэром. Но, думаю, это лишь повод. Людей на улицу из-за сноса одного дома, даже очень старого, не вывести.

– Знаешь, сколько средняя зарплата по твоей области, мам? И по городу?

– Это имеет какое-то отношение к экологии, Катя? – улыбнулась Елизавета. – Ты же вроде хотела в эту сторону смотреть, нет? Я отстала от жизни? А вообще, ты хорошо подготовилась.

– Да нет, я только мельком взглянула и ужаснулась. У тебя, конечно, не самая нищая область, но… Есть несколько богатейших семей, которые подмяли под себя всё.

– Как, собственно, и во всей стране, Кать. У нас средних почти нет, мало. Вон таунхаусы и двенадцатиэтажки понастроили на окраине, а покупать некому. Просят теперь, чтобы город выкупил. А у города и денег нет.

– Всё украли, да, мам?

– Да. Так, Вова, – Елизавета сказала шоферу, – притормози-ка здесь, к самой церкви не подъезжай.