Твоя звезда

Машина Елизаветы остановилась, за ней – вторая, с охраной. У ограды церкви сидело несколько нищих, рядом стоял мужчина средних лет, ничем особенно не примечательной внешности, то ли ругал их, то ли что-то втолковывал. Потом он неожиданно резко схватил табличку, стоявшую у ног одной женщины, потряс ею и выкинул ее за спину.

– Я сказал – такого больше не писать! В другое место тогда садитесь! В центре полно мест, поменяйтесь! Если не знаете, что писать, спросите! – В утренней тишине улицы его слова были слышны очень четко.

– Хорошо знаю этого человека, – негромко проговорила Елизавета.

Она со Степой и Катей подошла ближе, двое охранников следовали сзади. Из черной машины, припаркованной рядом с церковью, тут же выскочили два парня, но, узнав губернаторшу, приостановились, близко подходить не стали.

– У него с Вадиком какие-то общие дела, – объяснила Елизавета, хмурясь. – Может быть, и нищенство, я просто за всем уследить не могла. Олег Кузьмин, здравствуй! – окликнула Елизавета по имени-фамилии мужчину.

Тот резко дернулся. Увидев Елизавету, мгновенно изменился в лице:

– Елизавета Сергеевна, утро доброе! Что же вы так рано… Вот, тут… – Он замялся и резко повернулся к охранникам, жестами отогнал их, чтобы они отошли подальше.

Елизавета подняла с тротуара табличку. «Беженцы из Донецка… голодаем…»

– А что тебе в этих словах не понравилось?

– Так я…

– Говори-говори, я всё слышала. Ты же даже и не скрывался. Вы совсем, что ли, страх потеряли? Средь бела дня…

– Так никого ж нет… – пробормотал Олег Кузьмин. Неровное одутловатое лицо мужчины покраснело.

– А тут я возьми и явись, да? – засмеялась Елизавета. – Люблю наших людей! Удивительное простодушие и наглость! Так что тут неверно? – Она показала ему картонную табличку, на которой аккуратными, но корявыми буквами был выведен текст. – Я не уйду, пока не скажешь. Я же не спрашиваю сейчас, кто деньги от нищенской мафии получает, я интересуюсь, какой сценарий не подошел, что неправильно написано. У меня чисто гуманитарный интерес.

Женщины-«нищенки» тем временем собрали вещи, тихо переговариваясь, и быстро-быстро исчезли, как будто их и не было.

– Политики не надо, – проговорил Олег.

– Кто сценарии пишет?

– Что? Елизавета Сергеевна… Так я просто… Сидят… Дело благое…

– Ваньку не валяй, Олег. Говори здесь, чтобы я не вызвала в другое место тебя вместе с хозяином.

– Хозяина не вызовете, – неожиданно усмехнулся Олег. – Хозяина вам на разговор не отпустят, ему еще семь лет сидеть. Разве что сами к нему поедете.

Елизавета молча подняла брови, долгим взглядом посмотрела на него, но больше ничего не сказала.

– Я тут случайно, – добавил Олег, приободренный ее молчанием. – Меня попросили.

– Кто сценарии пишет?

– Не знаю. Не я. Никто не пишет. Я вот контролирую, чтобы всё в общем русле было, без экстремизма и политики. Милостыня – дело хорошее для людей. – Олег уже пришел в себя, стал говорить более уверенно и спокойно. – Елизавета Сергеевна! Вы же сами эту церковь открыли. Так это… я… – Двигаясь боком, он быстро повернулся, чуть ли не бегом поспешил к машине и быстро уехал.

– Ну-ну… – Елизавета обернулась к Кате и Степе, стоявшим чуть поодаль. – У нас тут такой затейник появился, по всему городу. Чего только не придумывает! У нас же туристы бывают, приезжают из-за нескольких старинных зданий, я их как раз отреставрировала, и наши, и даже иностранцы.

– «Я отреставрировала»! – хмыкнула Катя.

– Да, Кать, я. У нас по-другому не бывает. Всё проходит через меня. Видишь, какая у меня дочь оппозиционерка, Степа? А ты как бы хотела, дочка, чтобы я на сто восемьдесят градусов повернула свою жизнь и сказала: «Я больше не хочу быть губернатором»? Или, как Семен, построила в нашей отдельно взятой области социализм? Или лучше, нет, пошла бы снова в садик музыку преподавать, как двадцать лет назад? Так я там сидела, потому что хотела поближе к тебе быть. А могла пойти в филармонию, у меня были хорошие перспективы.

– Не надо меня упрекать, мама, что ты не стала музыкантом из-за меня, я тебя не просила сидеть со мной. Отдала бы меня в детский сад на пятидневку, и потом в кадетский корпус, а сама бы строила свою музыкальную карьеру.

– Я другую карьеру построила, как видишь, Катя. Случайно пришло, случайно может и уйти, а пока я пытаюсь сделать, что в моих силах. Но против системы я не пойду.

– А про какие сценарии ты говорила? – спросил Степа, с трудом заставляя себя называть Елизавету на «ты», но понимая, что по-другому делать не стоит.

Катя, услышав это, хмыкнула, но промолчала.