Творческий отпуск. Рыцарский роман

Возможно. Сьюзен проверяет в бинокль. Нет. Чей-то кильватерный след, думаю[185]. Несколько минут, пока тщетно вьем там петли, мы возбужденно сравниваем впечатления. Рыба? Млекопитающее? Рептилия? Если военный флот дрессировал дельфинов в штате, предполагает Сьюзен, чего б Маркусу Хенри не завербовать морских чудищ, чтобы приглядывали за бывшими сотрудниками Компании в плавании?[186] Фенн жалеет, что эта штука не вынырнула опять, – и не только ради чистого возбуждения: он обостренно чувствует, что за этим повествовательным отступлением, этим онтологическим взбрыком нашей истории – сказочное морское чудище в нашем реальном Чесапике! – скрывается нечто жесткое и болезненное. Твоя косынка за борт улетела, пока суд да дело, говорит он, где-то вон там. Море так тихо, что мы ее можем и увидеть. Залезть повыше посмотреть?

Сью отвечает: Нет, пускай Чесси достанется. Мы ее нашли, когда сюда входили; раз теперь уходим, полагается ее потерять. Залив дал – Залив и взял.

Фенн пожимает плечами и недоумевает: Кто это уходит из Залива, если не считать того, что это временно, чтобы войти в одну из сорока его рек? Вот он ставит все паруса и натягивает тент над рубкой, а ум его занят меж тем тремя вопросами: огорчительным отчетом Сьюзен о том, как у нее прошла пятница, и ее острым по сему поводу огорчением, под коим, ощущает он, готово всплыть на поверхность нечто еще огорчительней; той поразительной штуковиной, коя только что проплыла через нашу историю, более пригодной для начала ее, нежели для… ну – его пробирает дрожь – где мы сейчас в ней? И это Вопрос Три: Что еще окончит окончание нашего творческого отпуска?

Сью правит, мы идем на зюйд-ост в Честер, который, в четырех-пяти милях в глубине, резко разворачивается по левому борту вокруг острова Восточный Перешеек, где заповедник, затем бежим на норд к ручью Лэнгфорд и Какауэю, потом на норд-ост к Честертауну. По правому борту у нас, когда мы начинаем этот первый разворот, – пролив острова Кент, наш путь напрямки на зюйд; как только мы в него свернем минут через сорок пять, отлив станет в нашу пользу всю дорогу до острова Уай.

Если туда лежит наш путь. У Фенвика все еще в уме, он просто пока не собрался его упомянуть вслух, вариант задержаться на ночевку в тихом ручье Куинзтаун, тут рядом в Честере, недалеко от пролива Кент, – искупаться, собраться с мыслями, и пусть обещанный шквал сдует, а потом уже двигаться домой. Ему хочется, чтобы в этом ему суфлировал грозовой фронт или штормовое предупреждение по радио; масса кучевых облаков исправно собирается к западу, но покамест ничем не угрожает, и прогноз еще не менялся. Идем на движке дальше. Фенн берется за штурвал; Сью вяло опирается на подволок каюты, глядит за корму туда, где раньше была Чесси. Время от времени зажмуривается, встряхивает головой, как будто одолевает слезы. Сердце у Фенна все падает и падает.

В 1500 мы приближаемся к рубежу идти/не-идти: красно-черному бую посреди фарватера у верхних подходов к проливу острова Кент. От этого буя, который можно оставить по правому либо левому борту, три мили вверх по Честеру до уютной якорной стоянки в ручье Куинзтаун либо по крайней мере двенадцать вниз до «Фермы Ки». Фенн смотрит на часы, вращает безель, быстро грубо прикидывает в уме скорость/время/расстояние. Сьюзен вдруг произносит: Нам следует расстаться.

В груди у Фенна что-то обрывается. Что? Однако отчего-то его это не удивляет: вот оно и вынырнуло. Ты о чем это?

Она смотрит на него. Думаю, я так с тобой прощаюсь, милый. Не навсегда, это не обязательно. Не знаю.

Сьюз! Ты говоришь как чокнутая тетка.

Ага, я знаю. Нет, я не она. Она закрывает глаза, перебирает пальцами золотую цепочку. Эти наши сны.

Ненавижу сон!

Я тоже.

Фенн распаляется. Вся эта хрень с пятью снами – дрянь какая-то! Сплав назад, сплав вперед! Бессознательное – идиот!

Сьюзен рыдает. Я не хочу на остров Уай. Я не хочу в Суортмор. Я ничего не хочу.

Ты расстроена.

Теперь она орет: Конечно, расстроена! Вот как это называется: расстройство! Фенн обижается. Уже не так громко Сьюзен говорит: Я не могу принять жизнь. Не могу принять, что в ней нет ничего, кроме тебя и меня, а мы скоро состаримся, заболеем и умрем. Ну ее к черту.

В отчаянии Фенвик напоминает ей, что́ люди говорят о Том, Что Больше Них Самих. Э-э, Справедливость? Искусство? Вся эта хрень высшего общества.

Не для меня, говорит Сьюзен.

Преподавание. Поиск Истины.

Сью заявляет, что лучше б она умерла. К чему тянуть? Ради Близнецов, Двойников и Шизофрении в Американском Литературном Воображении, я вас умоляю! Компаративистика для первокурсников! Артур Гордон Пим! Заберите ее отсюда!

Фенн выдвигает вопрос: Как насчет нас? Разве мы не больше себя?

Если мы расстанемся, ровно отвечает Сью, какое-то время ты будешь несчастен…

Слабо сказано.

…а потом восстановишь дыхание. Я потерялась, милый.