Творчество Томаса Мура в русских переводах первой трети XIX века

Томас Мур, работая над книгой о Байроне, интересовался его русскими переводчиками, в числе которых был и Козлов. Известно, что Козлов перевел из Байрона поэму «Абидосская невеста», шесть отрывков из «Паломничества Чайльд-Гарольда», по одному отрывку из «Лары», «Манфреда», «Дон-Жуана», «Осады Коринфа», «Гяура» и девять стихотворений, в том числе два, относящихся к циклу «Еврейских мелодий»⁴³. А.И.Тургенев, высоко ценивший Козлова и как оригинального поэта, и как талантливого переводчика, в своей записке Томасу Муру от 21 февраля 1829 г. перечислил (хотя и не полностью) те переводы из Байрона, которые вошли в сборник «Стихотворений» Козлова, изданный в 1828 г.: «`a la mer; la nuit dans le chateau de Lare, [sur la mort de Djon Moore], une nuit `a Venise, sur le tombeau de C'ecile, `a l’Italie, la chanson p'ortugaise, la bonne nuit, um fragment de Manfred: The Enchantement, Deux 'epitres `a Thyrza, The Hebrew Melody, et plusieurs autres pieces» – «К морю, Ночь в замке Лары, [На смерть Джона Мура], Венецианская ночь, При гробе Цецилии, К Италии, Португальская песня, Добрая ночь, отрывок из Манфреда: Обворожение, два послания к Тирзе, Еврейская мелодия и многие другие пьесы»⁴⁴. В числе прочих произведений Козлова А.И.Тургенев упомянул его ранний перевод «Абидосской невесты» Байрона и небольшую оригинальную поэму «Чернец», отчасти сходную с «Гяуром».

Следует признать, что А.И.Тургенев в записке, адресованной Муру, не только упустил из виду некоторые произведения Козлова, являющиеся переводами из Байрона, но и отнес к переводным оригинальные стихи русского поэта "Венецианская ночь", "К Италии". Проблемным для А.И.Тургенева было и определение авторства знаменитых стансов "На погребение английского генерала сира Джона Мура", созданных Ч.Вольфом, однако приписывавшихся в разные годы Байрону, Муру, Б.Корнуоллу, Дж. Вильсону, другим английским поэтам⁴⁵; А.И.Тургенев сначала отнес стансы к числу байроновских сочинений, однако в дальнейшем передумал и вычеркнул в записке упоминание о них.

Существуют сведения о том, что Козлов выступал в качестве переводчика русской поэзии на английский язык, в частности, перевел поэму А.С.Пушкина "Бахчисарайский фонтан". Фрагмент перевода был опубликован в 1830 г. в "New Monthly Magazine and Literary Journal" в анонимной статье "Anecdotes of Russia", содержавшей рассказ автора о встречах с петербургскими и московскими писателями, среди которых, наряду с Пушкиным, Каролиной Павловой, Зинаидой Волконской, был и Козлов. Подробно описав историю отправки Козловым Байрону английского перевода "Бахчисарайского фонтана", не дошедшего до адресата в виду его трагической смерти, анонимный автор отметил стилистическую выверенность текста, соблюдение стихотворного размера подлинника: "…Но где Зарема, // Звезда любви, краса гарема? – // Увы, печальна и бледна, // Похвал не слушает она. // Как пальма, смятая грозою, // Поникла юной головою; // Ничто, ничто не мило ей: // Зарему разлюбил Гирей" (А.С.Пушкин)⁴⁶ – «But where is she, Zarema bright // The star of love, the haram’s light?// Alas! She lingers, weeps alone, // Her sweetest dream for e’er is gone. // No jocund tales, no playful songs, // Like the young palm, whose tender bloom // was blasted by the tempest’s gloom, // So stood that fair and lovely maid // Ere yet forsaken or betray’d» (перевод И.И.Козлова)⁴⁷. Действительно, перевод Козлова был выполнен близко к подлиннику, имеющиеся отклонения незначительны (отсутствие строки с именем Гирея, наличие в переводе 21 строки вместо двадцати пушкинских, замена «твоих язвительных лобзаний» на «warmer kiss»). Сопоставляя оригинал Пушкина и перевод Козлова, Д.Барратт отмечал отсутствие в переводе необходимой сжатости, очевидную бледность первой рифмы (light – bright), однако вместе с тем признавал, что переводчику удалось передать ритм подлинника, создать замечательный, женственный образ пальмы при помощи эпитетов tender (нежная) и young (молодая), а эпитет «смятая» (смятая грозою) удачно заменен словом blasted (разрушенная)⁴⁸.

Вызывает сомнение возможность осуществления Козловым полного перевода "Бахчисарайского фонтана", поскольку поэма Пушкина была опубликована 10 марта 1824 г., а весть о гибели Байрона дошла до Петербурга и стала широко известна в начале мая того же года⁴⁹. Следовательно, Козлов мог выполнить перевод «Бахчисарайского фонтана» и выслать его Байрону только на протяжении полутора месяцев (вторая половина марта – апрель 1824 г.), что вряд ли было возможно сделать в полном объеме.