Творения. Часть 1

Приготовляемый Промыслом Божиим к великому и многотрудному служению, св. Афанасий еще с ранних лет сделался известным епископу александрийскому, Александру, поставлен им в диакона александрийской Церкви, и пользовался таким его расположением, что вместе с ним жил, и был его помощником в письменных сношениях, по делам церковным, с другими лицами[103]. Его проницательный ум, сила разсуждения, основательное знание истин христианскаго учения, непоколебимость в своих здравых убеждениях, чистая ревность по истине, и тогда уже могли отличить его от прочих служителей алтаря. Никакие софизмы не могли затмить пред ним истины, которую открывали ему Слово Божие и наставления богопросвещенных мужей; никакие виды, никакия опасности не могли преклонить его к тому, чтобы он решился изменить ей. Глубоко понимая сущность христианскаго учения, он легко сознавал связь всех истин его, и легко разрешал все ухищрения лжи. Дорожа истиною Божественною, как сокровищем небесным, он готов был отдать за нея все, только бы сохранит ея.

Два сочинения, писанныя св. Афанасием, по всей вероятности – еще в молодых летах[104], уже давали право надеяться от него на многое. Это – «слово против язычников» и другое – «о воплощении Слова». В первом, объяснив из падения человека начало язычества, он в кратких, но резких чертах, показывает нелепость и безнравственность мифологических преданий и религиозных учреждений языческаго мира, и указывает естественные пути к познанию истиннаго Бога. Во втором он излагает учение об искуплении в связи с другими коренными истинами христианскаго учения, и защищает его от нападений неверующих иудеев и язычников. С какою силою убеждения он говорит здесь о необходимости воплощения Сына Божия для возстановления падшаго человека, – и, обратно, действием Его проповеди, смерти и воскресения в целом мире доказывает, что воплотившийся есть Сын Божий! Защищать веру в Божество Сына Божия – было призванием, в земной жизни, Афанасия.

В Александрии появилось новое учение, усиливавшееся подорвать самое основание христианства. Один из приходских священников Александрии, Арий, получивший образование в Антиохии, славившийся своею диалектикою, – вопреки Евангелию и всеобщему убеждению христианскому, за которое пролили свою кровь многия тысячи верующих, – стал проповедовать, что Христос, Сын Божий, не есть Бог по существу. Почитая мысль о рождении несовместимою с понятием о самосущности Божества, он признавал Христа только обоготворенным человеком за Его добродетели, и таким образом низводил христианство в ряд тех ложных религий, в которых обоготворяется человеческая природа. Когда такия нечестивыя мнения начали распространяться в народе, – Александр, еп. александрийский, старался вразумить лжеучителя своими наставлениями. Но упорный в своем лжемудровании Арий не хотел покориться истине, и привлек на свою сторону даже некоторых из священников александрийских и мареотских. Тогда Александр созвал всех священников и диаконов своей епархии для увещания их заблуждающихся собратий. Все было напрасно. Александр пригласил всех епископов своей области на собор. Арий и его единомысленники не скрывали своих нечестивых мнений и пред епископами, и были единомысленно осуждены, как еретики, и низложены. Только два епископа Ливии пентапольской: Секунд птолемаидский и Феона мармарикский, пристали к стороне Ария. Отверженный в Египте, он обратился к своим друзьям в Палестине и Сирии и малой Азии, где были у него товарищи, по училищу антиохийскому, на епископских престолах[105]. То обвиняя защитников праваго учения в искажении его, то прикрывая свое нечестие двусмысленными выражениями[106], он успел расположить к себе и таких людей, которые не согласны были разделять его христоборческое мнение.

Самое деятельное участие в судьбе Ария принял Евсевий, епископ никомидийский – его товарищ по антиохийскому училищу. По властолюбивым побуждениям, он перешел в тогдашнюю столицу восточных императоров из Берита, и старался употребить все свое влияние в пользу своего друга, в Египте и в других странах. Ов писал в защиту Ария к Александру, располагал в его пользу и других епископов[107], сам разделяя вполне мнения лжеучителя[108]. Другие, хотя не столь же нечестиво мыслили о Сыне Божием, и не именовали Его тварию, – но не признавая единосущия Сына Божия со Отцем (как Ориген), и в то же время увлекаясь лживыми уверениями Ария и настояниями его друзей, также приняли его сторону. Таков был Евсевий, епископ кесарийский, знаменитый своими учеными трудами, но не твердый в своих догматических понятиях[109].