Творения догматико-полемическое и аскетические

И вот, чтобы иметь возможность достичь этого высшего блага, то есть наслаждаться созерцанием Бога и быть всегда преданным Христу, апостол готов был отрешиться от тела, которое, слабое и из-за своей немощи сопряженное со многими потребностями, не может не отвлекать от общения со Христом. Ибо это – постоянно наслаждаться Божественным созерцанием – невозможно [не только для тела, но] и для ума, который занят столь частыми и разнообразными заботами и столь тяжкими беспокойствами. Ибо какое усердие святых может быть столь упорным, какое намерение столь твердым, чтобы не расстроил его когда-нибудь известный коварный клеветник? Кто настолько стремился к уединению пустыни и так избегал общения со всеми людьми, что никогда не оказывался погруженным в размышления о суетном и не был отвлечен созерцанием земных вещей или заботой о них от <Р. 147> созерцания Бога, которое поистине одно лишь есть истинное благо? Кто мог настолько сохранять всегда душевный пыл, чтобы не низвергнуть себя вдруг от небесного к земному, отвлекшись порой от самой усердной молитвы на мимолетные мысли? Кто из нас (чтобы не говорить мне о других временах заблуждений) даже в тот самый миг, когда, моля Бога, устремляет ум к горнему, впав в некое оцепенение, не нарушал когда-нибудь, хотя бы и против воли, ту [молитву], посредством которой уповал получить отпущение грехов? Кто, я говорю, столь внимателен и бдителен, что, [Col. 1254] когда поет псалом Богу, совершенно не позволяет уму отвлекаться от смысла Писания? Кто столь близок Богу и настолько соединен с Ним, чтобы порадоваться исполнению, хотя бы в течение одного дня, апостольской заповеди, в которой он повелевает нам непрестанно молиться (см. 1 Фес. 5:17)? И хотя все это некоторым [людям], которые погружены в более тяжкие пороки, может показаться незначительным и почти чуждым греха, но для знающих благо совершенства тягостно множество даже и меньших проступков».

Глава 6. О том, что те, которые считают себя безгрешными, подобны людям с гноящимися глазами

«Представим себе, что в какой-то большой дом, заполненный многочисленными тюками, инструментами, сосудами, вошли в одно и то же время [два человека]: один обладающий острым зрением, другой – тот, у которого глаза залеплены гноем. Так неужели тот, которому слабое зрение не позволяет обозреть все, не станет утверждать, что там ничего нет, кроме шкафов, кроватей, скамей, столов и всего того, что воспринимается не столько глазами обозревающего, сколько руками ощупывающего, и, с другой стороны, неужели тот, кто ясным взором рассмотрит даже то, что сокрыто, не скажет, что здесь множество мелких вещей, которые едва ли можно перечислить и которые, если когда-нибудь собрать их в одну кучу, то многочисленностью своей сравняются с немногими громадными вещами, которые нащупал тот [первый], а то и превзойдут их?

Тяжесть греха невнимательной молитвы к Богу