Творения догматико-полемическое и аскетические

«Напротив, те, которые сущность всякого желания, всякой радости и блаженства своего поставляют только в созерцании Божественных и духовных предметов, когда вынужденно и пусть даже на самую малость отвлекаются от него внезапными мыслями, казнят себя истовым раскаянием, словно за некий род святотатства, и, оплакивая то, что ничтожную вещь, к которой вдруг отвлекся взор ума, предпочли Творцу ее, вменяют себе чуть ли не (как бы я сказал) преступление в нечестии, и хотя со всем рвением обращают очи своего сердца к созерцанию блеска Божественной славы, все же не переносят и малейшей тени плотских помыслов, проклинают все, что отвлекает взор ума от истинного света. Наконец, когда блаженный апостол Иоанн хотел внушить всем такое чувство, он сказал: не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что <Р. 151> в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек (1 Ин. 2:15–17). Стало быть, святые презирают все, что есть в этом мире; однако невозможно не отвлечься на это [сущее в мире] в размышлениях, пусть бы и ненадолго. Даже и сейчас никто из людей, за исключением Господа и Спасителя нашего, не может укротить природного рассеяния ума, укорененного в созерцании Бога, так чтобы никогда не погрешить, отвлекшись от него из-за интереса к какому-либо делу, как сказано в Писании: и звезды нечисты пред очами Его (Иов. 25:5). И вновь: „Если и на святых Своих не уповает и в Ангелах Своих находил пороки“, или, как в исправленном переводе:[785] [Col. 1259] „вот, и среди святых Его нет никого постоянного, и небеса нечисты в очах Его“ (Иов. 15:15)».

Глава 9. О том, с какой осмотрительностью монах должен сохранять память о Боге

«Итак, справедливо, что святых, которые, постоянно храня память о Боге, как бы осторожно ступают по натянутым на высоте канатам, следует сравнивать, как я бы сказал, с канатоходцами (schoenobatis), которых в народе зовут канатными плясунами (funambulos). Они, сущность своего спасения и жизни поставляя на узкой стезе этого каната, не сомневаются, что тут же предадут себя смерти, если нога их, чуть оступившись, собьется и отклонится от прямого пути спасения. Если они, с удивительным искусством шагая над пустотой, не будут с осторожностью и осмотрительностью держаться той узкой для стопы стези, то земля, которая все служит как бы естественным основанием и самым что ни на есть прочным и безопасным фундаментом, для них окажется сущей и очевидной погибелью: не потому, что изменится ее природа, но потому, что те, увлекаемые тяжестью тела, упадут на нее.

Не Бог виновен в погибели человека

Так <Р. 152> и неистощимая благость Божия и Сама неизменная Сущность не причиняет никому вреда, но мы, отклоняясь от горнего и устремляясь к дольнему, сами себя подвергаем смерти; даже само отклонение становится смертью для уклоняющегося, ибо сказано: Горе им, что они удалились от Меня; гибель им, что они отпали от Меня (Ос. 7:13); и еще: горе им, когда удалюсь от них (Ос. 9:12); накажет тебя нечестие твое, и отступничество твое обличит тебя; так познай и размысли, как худо и горько то, что ты оставил Господа, Бога твоего (Иер. 2:19); в узах греха своего всякий содержится (Притч. 5:22). К ним вполне подходит следующий упрек со стороны Господа: [Col. 1260] Вот, говорит, все вы, которые возжигаете огонь, вооруженные зажигательными стрелами, идите в пламень огня вашего и стрел, раскаленных вами (Ис. 50:11), и еще: „кто возбуждает злобу, погибнет от нее“ (ср. Притч. 19:9)».

Глава 10. О том, что те, которые стремятся к совершенству, истинно смиряются и постоянно чувствуют нужду в благодати Божией