Творения. Книга вторая

Причт положен одноприходный и весь на лицо. Священник из России, а прочие здешние уроженцы.

Содержание причта весьма недостаточно и затруднительно; ибо доставить хлеб зимою трудно, а летом совсем невозможно; но главное оттого, что в реке, при которой живут, нет рыбы; и нынешний причт потому только имеет возможность существовать, что они не многосемейны: священник вдов и одинок, дьячок (был) холост, а другой имеет при себе сына крестьянина, Многосемейному и в особенности привыкшему к хлебу, нет возможности существовать здесь при нынешнем положении обстоятельств.

Дом у священника свой, построенный своими руками, а прочие живут в церковном доме.

Приход здешний, по числу прихожан, есть самый большой из всех приходов Камчатских, в нем считается 831 душа, в семь числе до 150 душ кочующих Камчадалов, т. е. имеющих стада оленей, а прочие все оседлые — живут в 7-ми селениях, из коих самое многолюднейшее есть Палланское в 80-ти верстах от церкви, а самое дальнее Пусторецкое в 250 верстах.

Кроме сего в приходе здешнем кочуют еще часть Коряк и Чукоч; первые пришли из Гижиги в 1836 году, а последние появились в 1839 году, и из сих (Чукоч) 6 человек в 1842 г. приняли христианскую веру. Коряки, да и Чукчи удалились из Гижигинского уезда от притеснений, которые они терпели от Гижигинцев, т. е. от казаков и русских Креолов.

До постоянного здесь пребывания священника, т. е. до 1834 г., большая часть прихожан, особенно живущих далее к северу, были христианами почти только по одному имени: и это сколько от нерадения их самих, а более оттого, что священники (Тигильские) за отдаленностью посещали их очень редко и при самых посещениях, не имели ни времени, ни возможности заняться с ними по надлежащему. Очень многие не только из молодых, но и стариков никогда не видали церкви и не приобщались Святых Таин, исповедовались почти все глухо, т. е. вместо устной исповеди они ложились на землю и священник, прочитав молитвы, благословлял их, и велел вставать, и тем дело кончалось. Вероятно, поэтому о священниках вообще и (по внушению уроженцев здешних) особенно о приезжих из России, они имели очень невыгодное мнение; по прибытии нынешнего первого священника, они не только не имели желания слушать его поучений иди наставлений, но дичились его и убегали. Сколько поэтому, столько же и по обстоятельствам, причт почти целых два года жил один при строившейся тогда церкви, оставленный почти самому себе; и жители к церкви начали селиться уже по наряду светской власти. Когда священник венчал первую свадьбу, то старики, будучи предупреждены, с ужасом ожидали чрезвычайного (непристойного) происшествия.

Но благодарение Господу Богу и Правительству Русскому теперь совершенно все изменилось. Камчадалы, видя обращение с ними священника и действия его по обязанности постоянно направленные к их пользе, поняли и убедились, что священники суть совсем не то, что они думали о них прежде; о том, что они опасались венчания, стыдятся даже и рассказывать; к церкви и вере сделались очень усердны; первое доказывается тем, что они с полной охотой и не требуя никакого вознаграждения, взялись построить новую церковь. Все и каждый исполняют обязанности христианские и без всякого принуждения; священнику готовы помогать по силам и возможности. И наконец даже многие соглашаются (чего достигнуть было довольно трудно), отдавать священнику детей своих учиться; но священник, не имея средств к пропитанию их, не может взять большого числа учеников, и у него теперь только 5 человек.

По делам церкви вообще надлежащая исправность. Доходы церкви, судя бедности, довольно хороши.

Раскольников и секаторов нет ни одного, выключая пришлецов Коряк и Чукоч; первые так же, как и их собратья, Тигильские крестьяне, не хотят, а из последних, как сказано выше, 6 человек хозяев приняли христианство, и есть надежда, что будут окрещены и их домочадцы.

О причте и в особенности о священнике здешнем отзываются очень с очень хорошей стороны. Духовное Правление, находя его одним из лучших священников за его усердие, ревность и тяжкие труды, понесенные в первое время пребывания его, исходатайствовало ему чрез Преосвященного Нила пенсион и просило меня представить его к наперсному кресту. Но Поелику он мне родной брат, то я не могу хвалить его, и ходатайствовать о награде ему считаю как бы неуместным. И потому честь имею представить это дело вниманию и благоусмотрению Святейшего Синода в сем журнале. К сему нужным нахожу присовокупить только, что ежели Святейшему Синоду угодно будет наградить его, то на первый раз довольно ему камилавки.