Творения. Том первый. СЛОВА.

Все сие прекратить и остановить преимущественно может Бог, все связующий; но могут также и люди, ревнующие о добре и знающие цену единомыслия, которое ведет начало от Троицы (так как Ей и по естеству всего свойственнее единство и внутренний мир), которое усвоено ангельскими и Божественными Силами, пребывающими в мире с Богом и между собой, которое простирается на всю тварь (так как ей служит украшением безмятежие), которое удобно поселяется и в нас, как по душе, когда в ней добродетели одна другую сопровождают и одна с другой сообщаются, так и по телу, когда в нем и члены и стихии имеют взаимную стройность, от чего в первом случае происходит то, что есть и именуется красота, а во втором – здравие.

15. Но похвалю и слово Соломона, который узаконяет время как для всякой вещи, так для брани и мира (Еккл. 3:1, 8). Присовокуплю только следующее. Хотя должно наблюдать время брани и мира, а иногда, по закону и слову Соломонову, хорошо вести и брань, однако же лучше, доколе только можно, преклоняться на мир, потому что сие и выше, и богоугоднее. И ни с чем не сообразно предполагать, будто бы в частном деле всего лучше единомыслие, а в деле общественном оно не самое полезнейшее; будто бы совершеннейшее управление в том доме и городе, в котором как можно менее внутренних раздоров, а если и случаются они, то всего скорее восстановляется мир и врачуется недуг, но для общего состава Церкви и лучше, и приличнее нечто другое; будто бы каждому человеку надлежит стараться быть в мире с самим собой, потому что мир и владычество над страстями для каждого вожделенны, но не так должно вести себя с другими, а, напротив того, низложение ближнего надобно вменять себе в славу. И хотя Бог повелевает прощать согрешивших против нас не только седмижды, но и в несколько крат более (Мф. 18:22), чтобы прощением других исходатайствовать и себе прощение, однако же мы можем делать зло и тем, которые нас не обижали, даже делать охотнее, нежели как принимаем от других благодеяния. Хотя знаем, какое блаженство уготовано миротворцам, которые одни в сонме спасаемых нарицаются сынами Божиими (Мф. 5:9), однако же можем думать, что сами, даже враждуя, делаем угодное Богу, за нас пострадавшему, чтобы примирить нас с Собой и прекратить внутреннюю в нас брань.

16. Нет, друзья и братия, не будем так думать. Почтим дар Примирителя, то есть мир, – дар, который, отходя отселе, оставил Он нам (Ин. 14:17) как некий прощальный залог. Будем знать одну только брань – брань с сопротивной силой. Рцем, братия, ненавидящим нас (Ис. 66:5), только бы приняли сие. Уступим в иной малости, чтобы получить взамен важнейшее, то есть единомыслие. Предоставим над собой победу, чтобы и нам победить. Посмотрите на уставы состязаний и на подвиги борцов: у них часто лежащий внизу одерживает победу над теми, которые были вверху. И мы будем подражать им, а не жадным любителям пиршеств или купцам, из которых одни без меры обременяют себя предложенными снедями, а другие нагружают корабль и надрывают себе чрево или утопают прежде, нежели насладятся своей ненасытностью, терпя великие потери за малое приобретение.

Итак, вопию о сем, и свидетельствую, и не престану исполнять слово Писания: Сиона ради не умолчу и Иерусалима ради не попущу (Ис. 62:1). Исчезает душа моя, когда вижу погибель тех, которые не язвении мечем, не погублени гладом (Плач. 4:9), но уязвлены честолюбием и любоначалием, так что падение их возбуждает не столько жалости, сколько ненависти. Если вы примете слова мои, то для вас и для меня будет лучше. Но если осмеете и отвергнете их, дав страсти препобедить рассудок, то мой долг достаточно будет исполнен и пред Богом и пред людьми; потому что, как думаю, никто из самых миролюбивых не потребует большего, вы же сами увидите последствия, а я не присовокуплю ничего жестокого; ибо щадить детей требует закон отеческой любви. Но да будет милосерд и мирен великий Судия, и ныне, и в день воздаяния, о Самом Христе Господе нашем, Которому слава и держава во веки, аминь!

СЛОВО 24, в похвалу святого священномученика Киприана, [206] сказанное на другой день его памяти по возвращении Григориевом из села