Творения. Том первый. СЛОВА.

10. А теперь начинается гонение позорное;[236] под тем предлогом, чтобы оградить христиан от нечестия, оно нападает на истинных христиан; и тем оно ужаснее прежнего, что тогда подвиг был знаменит и славен, ныне же и страдать не похвально, по крайней мере в глазах людей, которые о страданиях судят неправильно. Хотите ли, чтобы у всех предстоящих, а может быть, и у самого твердого, не побеждаемого никакою страстью, извлек я слезы, напомнив об одном из тогдашних событий? Свидетели повествуемого мной многочисленны, до многих дошло плачевное сказание о сем страдании, а думаю, что история сего времени передастся и будущим временам.

Корабль, несущий на себе одного пресвитера,[237] бедствующего не за худой поступок, но за веру, снаряжается в море, чтобы не спасти, но погубить пловца. И он, как муж благочестивый, охотно вступает на корабль, в сопутники ему влагается огонь, а гонитель увеселяется новым родом мучения. Какое зрелище! Какое злодеяние! Корабль среди моря, берега покрыты зрителями, и из них одни смотрят с удовольствием, другие терзаются. Можно ли в кратких чертах изобразить мне многое? Огонь воспламеняется, потребляет корабль, а вместе с ним и пловца; пламень мешается с водой, две противоборствующие стихии действуют заодно, чтобы мучить благочестивого; обе они делят между собой одно тело. Над морем стоит необычайный светильник; иной приближался, может быть, к нему, как к кроткому и приветливому; но, приблизившись, находил горестное и невероятное зрелище: корабль без кормчего, кораблекрушение без бури, пресвитера, обратившегося в пепел или даже и не в пепел, потому что и тот рассыпан был по водам. Священству не оказано и того уважения, чтобы иметь ему честную кончину, а если не кончину, то, по крайней мере, гроб, в котором не отказывают и нечестивым. Таков корабль, снаряженный нечестивцем, и таков конец благочестивого; и никогда огнь небесный и карательный не бывает светозарнее огня, озарявшего сие событие!