Творец

— Не может такого быть! Вы-то сами не можете в это верить, вы здравомыслящий человек, в отличие от всех этих фанатиков!

Какой еретик, подумал я. Всё моё естество изнывало от негодования. Как этот денежный мешок, этот ростовщик и скряга может сомневаться в божественности самого Люциана! Я так сжал кулаки, что проткнул ногтями кожу на ладонях, обеспечив себя стигматами.

— Если несколько миллиардов человек верит, что я — Бог, значит, так и есть, — сказал Люциан. — Как бы это объяснить… Миллиарды мыслеформ сливаются в единый, грандиозный эгрегор. Тут не только опухоли рассосутся, тут отрубленные конечности заново отрастут.

— Эффект плацебо, — пробормотал пиарщик.

— Самый мощный из когда-либо наблюдавшихся.

— Вы — самый успешный из когда-либо рождавшихся бизнесменов! — восхитился пиарщик. — На основе одного только внушения разорить все аптеки мира, распродать тонны книг, безделушек и путёвок в ашрам…

Тут я не выдержал. Этот жалкий человечишка глумился над Великим, а тот, по милосердию своему, не только не наказал его, а подыгрывал богохульнику. Воистину, безгранична доброта Люциана. Но кто-то должен был отстоять его доброе имя.

Я распахнул двери и, перепрыгивая через распростёртые тела девиц, побежал к торгашу, чтобы покарать его самым унизительным способом из тех, что вертелись тогда в моей голове.

Дальше всё было как в запутанном сне. В святилище вбежали охранники, несомненно, подкупленные подлым пиарщиком. Девицы визжали, как резаные, но торгаш перевизжал их всех. Какофония криков и воплей время от времени разбавлялась воплями новоявленного великомученика, то есть меня, избитого в который раз за день.

В конце концов, почти бездыханного меня вывезли в лес и бросили в одиночестве, видимо, намекая, что мне суждено познать истину через отшельничество. Наверное, я бы помер там, но вера в Люциана помогла мне выжить.

Не прошло и месяца, как вера исцелила мои побои, а также чахотку левого полушария. Хотя, должен признаться, что меня ещё долго мучила боль в обеих ягодицах, которые так нещадно пинали приспешники зла.

Но, даже познав истину (я понял это, когда меня перестали мучить последние отголоски боли), я не спешил возвращаться в мирскую жизнь. Я боялся преследований сатанинского пиарщика. К счастью, вера и тут помогла мне, изменив мою внешность. Через некоторое время я растерял вес, у меня отросли борода и длинные волосы, так что я стал совершенно неузнаваем, и смог поселиться в ашраме. После всех этих событий я просто не представлял свою жизнь без Его Святейшества, столь долго охранявшего меня от гибели. Каждый день я могу лицезреть его, и мне кажется, я уже вижу лучи добра и света, исходящие от его божественного лика. Как вы видите, я достиг просветления, чего и вам желаю.

2010

Харон

Я открыл глаза. Люди всё так же занимали свои сиденья, но за окнами больше не было силуэтов домов или деревьев. Их будто занавесили белым полотном, плотным и непроницаемым. Я прислонился к окну вплотную — ничего. Белая мгла.

Сколько времени мы уже проехали по трассе, пока я спал? Не определить. Никаких ориентиров.

…И мне показалось, что мы едем так уже целую вечность. Быть может, пока я спал, автобус попал в аварию — в реальном мире он давно всмятку, а мы, пассажиры, теперь держим в его фантомном образе путь на небеса.

Редкий момент — никто вокруг не разговаривает. Только мотор гудит. Все уткнулись в сиденья напротив, в окнах-то нечего смотреть. Есть ли кто с книжкой или телефоном в руках? Не видать.

Это гудение — тоже фантом, призрак моего воспоминания. Мы больше не едем по земле. Мы парим, а вокруг белые-белые облака.

А ведь хорошо, что на небо, а не под землю. Значит, я был не таким уж плохим человеком.

Водитель вообще знает, что временно служит коллегой старому Харону? Или это он и есть, Харон-перевозчик, сменивший привычное весло на руль и педали? Я с ним согласен, крутить баранку куда удобнее.

Мне кажется, во всём автобусе не спим только мы с водителем.

Сколько времени прошло с того момента, как я проснулся? Минута? Десять минут? Вечность. И ещё одна вечность пройдёт, пока мы наконец не доберёмся до врат небесных.

Может, и нет вовсе никаких врат, и мы будем ехать, даже когда там, на Земле, десять раз перекроится не только политическая, но и географическая карта. И будем ехать, когда и самой Земли не будет, и прогремит новый Большой взрыв — здесь, в этом мире, нет течения времени.

Вечная молодость — не об этом ли я мечтал?

…Харон-перевозчик открывает мне двери, а за ними — заснеженный город.

2013

Избранный Сетом

Провидица открыла глаза, словно окутанные дымкой.

— Если ты, Хнумхотеп, не оставишь своих амбиций, в войне погибнет три миллиона людей.

Вельможа потёр ладошки.

— Это невозможно. Это ровно половина населения нашей славной страны, да осенит её милость богов!

— Боги открыли мне такую цифру.

— Вы слышали? — обратился Хнумхотеп к присутствующим. — Боги открыли ей! В душу мою закрадывается подозрение, что все слова твои — выдумка…