Творец Заклинаний

– Ты найдешь мою дочь, – сказал отец, обращаясь к Фериус. И это был не вопрос.

Она немного помедлила, но кивнула.

– А ты сдержишь слово, которое мне дал. Мальчик не виноват, лорд-маг.

Отец чуть слышно рассмеялся, но в этом смехе не было радости – лишь огромная опустошающая боль.

– Тут некого винить, аргоси. Мы же не виним молнию, которая подожгла деревню.

Я ждал от Фериус какого-нибудь заковыристого ответа, но нет. Она просто ушла, а отец закрыл дверь и обернулся к нам.

– Не понимаю… – потерянно сказал я, водя пальцем по символам на предплечье. – Я только что зажег татуировку дыхания, а теперь у меня Черная Тень? Почему это происходит со мной?

Мать подталкивала меня в сторону своего кабинета, когда отец внезапно обнял ее, притянув к себе, и уткнулся лицом ей в плечо.

– Не все еще потеряно, – сказала ему мать. – С помощью богов аргоси найдет нашу дочь целой и невредимой.

А как насчет меня?

* * *

Несколько минут спустя я сидел на шелковом канапе в кабинете матери – спина выпрямлена, руки на коленях. Словно правильная поза может меня спасти! Мать держала в руке маленькую кисточку. Ею она наносила на кожу возле глазницы какую-то липкую субстанцию.

– Это чтобы Черная Тень не распространялась? – спросил я.

– Это просто косметика, глупыш. Она скроет отметины, чтобы никто случайно их не увидел.

Мать опустила кисточку и подошла к высоким шкафчикам, заполненным склянками, пузырьками и медицинскими инструментами.

– И сколько времени это займет?

Она взяла одну из баночек и принялась изучать содержимое.

– Что займет?

– Ну, когда Черная Тень поглотит меня совсем?

В сказках зараженный маг не превращается в демона сразу же. Поначалу он ничем не отличается от себя прежнего, если не считать черных отметин. Но со временем они разрастаются, и маг совершает все более и более злые поступки. Пока, наконец, не становится вместилищем злобного демонического духа.

– Давай-ка подумаем о настоящем, – сказал отец, – и не будем рисовать будущее, пока холст для него не готов. – Он наклонился и осмотрел мой глаз, пока мать копалась среди своих баночек. – Может, все не так плохо, как кажется.

Если не считать сказки, я не так уж много знал о Черной Тени. Не более того, что рассказывают всем посвященным в первый же год обучения. Из семи основных магических дисциплин джен-теп учат только шесть – железо и огонь, дыхание и кровь, песок и шелк. Седьмую – тень – никто не изучает. Тень – это пустота, ничто. Здесь нет живой магии и витает лишь демоническая энергия. Никто из джен-теп не станет искать силу в тени – как никто не захочет связываться с красной чумой или грудной болезнью. Черная Тень – это ужасная хворь, которая поражает дурных людей.

Людей вроде меня.

Я припомнил, что родители говорили о моей бабушке. Может ли болезнь передаваться по наследству? Что, если по каким-то причинам она обошла одно поколение, а теперь вновь вернулась?

Почему я? Мне никогда не хватало магии даже на то, чтобы сделать ямку в песке. А теперь это?…

Потом мне в голову пришла еще более мерзкая мысль. Проскользнула как заклинание шелка или змея, которая забирается под одеяло, когда ты спишь…

Болезнь должна была поразить Шеллу.

Нельзя так думать! Это некрасиво и гадко. Может, Черная Тень уже овладевает мной?…

В сказках маги с Черной Тенью никогда не бывали подростками. Моя бабушка успела состариться, прежде чем болезнь поглотила ее, так что, может быть, у меня есть в запасе еще долгие годы? Может быть, я все-таки немного поживу, а не сразу стану чудовищем?

– Это своего рода проклятие, – сказал отец, возвращая меня к реальности.

– Это болезнь, – поправила его мать.

Пару секунд родители смотрели друг на друга. Казалось, они спорят об этом далеко не в первый раз. Но для меня Черная Тень не была отвлеченной теорией.

– Ну? Так что же это? И почему оно происходит со мной?

Мать вернулась к своим инструментам и провела рукой над маленькой бронзовой жаровней, аккуратно поднимая палец, пока пламя не достигло нужной высоты.

– Твоя мать права в каком-то смысле, – сказал отец. – Но и я тоже прав.

Он сел на канапе рядом со мной. Неожиданное проявление участия, от которого мне стало только хуже.

– Черная Тень – это болезнь, да. Но не обычная, а магическая. Она появилась во время последней войны с медеками. Мы победили их, но они нас прокляли. Их искаженная магия и породила болезнь.

– Но считается, что медеки давно мертвы, – настаивал я. – Все так говорят.

«Если забыть, что ты видел их лишь два дня тому назад».

– Они действительно могли вернуться?

Брови отца взлетели до середины лба – выражение отчаяния, которое я видел на многих лицах, но никогда – на лице Ке-хеопса.

– Я не знаю, Келлен. Многие маги – лучше и искуснее меня – пытались очистить мир от темного колдовства медеков. Если кто-то пытается возродить его…

Отец запнулся и замолчал. Ненадолго. Люди вроде моего отца не убегают от правды. И поэтому он продолжал: