Ты будешь там?

Но за все время врачебной практики Элиот понял: цифрам не всегда надо доверять. Он видел пациентов, которым врачи давали не больше трех месяцев, а они прожили десять лет. И наоборот: простые, рутинные операции иногда заканчивались смертью больного.

Вот о чем он думал, когда в лицо ему вдруг брызнула струя крови. Этого он и боялся: гематома сдавила венозный синус. Кровотечение было сильным, но он предупредил Элиота и Саманту, и они осторожно удалили кровь. Выполняя необходимые манипуляции, он старался ничего не чувствовать и даже не думать о том, что на операционном столе лежит Илена. Он знал, что иначе руки задрожат, а зрение ухудшится.

Операция продолжалась в полной тишине, когда снова появился Митчелл, на этот раз в сопровождении начальника охраны. Они объявили о нарушении правил, однако не стали прерывать операцию, которая подходила к концу. И когда дали о себе знать первые судороги, старший Элиот повернулся к младшему и сказал:

– Теперь твоя очередь.

Он снял халат и шапочку, стянул окровавленные перчатки и посмотрел на свои руки: они не дрожали и не подвели его.

– Спасибо, – прошептал он, не зная, кому адресует благодарность.

Это была его последняя – самая важная в жизни – операция.

Исчезая на глазах изумленных коллег, он сказал себе, что выполнил задачу.

И теперь можно умирать.

20 Последняя встреча

Когда нам двадцать лет, мы кружимся в самом центре жизни. В тридцать – блуждаем по кругу, очерченному жизнью. В пятьдесят – бредем по самому краю, стараясь не смотреть ни внутрь, ни наружу. А потом – и это привилегия детей и стариков – становимся невидимыми.

Кристиан Бобен

Сан-Франциско

2006 год

Элиоту 60 лет

Элиот открыл глаза и увидел, что лежит на холодном кафельном полу в своем кабинете. Он с трудом поднялся и поднес руку к носу, из которого фонтаном брызгала кровь. В очередной раз его сосуды не перенесли путешествия во времени, и ему понадобилось немало ватных тампонов, чтобы унять кровотечение.

День только начинался, но Элиот уже мучился вопросом: «Удалось ли спасти Илену?»

Он сел за компьютер и начал просматривать телефонный справочник 1976 года. Вчера поиск имени «Илена Круз» не дал никаких результатов. Теперь Элиот расширил географию, указав в строке поиска Калифорнию. На этот раз компьютер выдал адрес в Уэвервилле – маленьком городке на севере штата.

Что это – ложный след или правда?

Был только один способ это проверить.

Он спустился в холл, выпил кофе и пошел на стоянку. Если ехать без остановок, через шесть часов он будет в Уэвервилле. «Жук» был уже старым, как, впрочем, и его хозяин, но Элиот надеялся, что автомобиль еще сколько-нибудь продержится…

Он тронулся в путь рано утром. Еще не рассвело, но после прошедшей накануне грозы небо отливало металлическим блеском.

Элиот выехал из Сан-Франциско по шоссе 101 и легко преодолел первые две сотни километров.

Вскоре после Леггетта он покинул автостраду и свернул на живописную дорогу, которая извивалась вдоль побережья до самого Ферндейла, а потом огибала мыс Мендоцино. Разрушенная океанскими приливами дорога становилась все уже – ее теснили прибрежные скалы. Наконец Элиот выехал на шоссе 299, пересекающее горы с востока на запад. Местность с ее великанскими секвойями и бескрайними пихтовыми лесами сохранила первозданный вид.

Через пять часов он приехал в Уэвервилл – городок в горах. Он остановился на главной улице и зашел в аптеку, чтобы узнать адрес Илены Круз. Ему указали на лесную тропинку, ведущую из городка. Он решил идти пешком и через двадцать минут увидел стоящий на обочине небольшой деревянный дом. Совсем близко доносился шум водопада. Элиот остановился и спрятался за секвойю, пережившую жестокую вырубку прошлого столетия.

Она сидела на скамейке и смотрела на заснеженные горы.

Элиот видел ее только со спины, но он ни секунды не сомневался – это была Илена.

Он не видел ее тридцать лет, а сейчас их разделяло всего тридцать метров.

Какое-то мгновение он думал, что преодолеет это расстояние – как ему хотелось все ей рассказать, сжать в объятиях, почувствовать запах ее волос.

Но было слишком поздно. Последние перемещения во времени лишили его сил. С необыкновенной ясностью Элиот понял, что жизнь закончилась и в этой схватке с болезнью он – проигравший.

Он сидел, прислонившись к стволу вековой секвойи, и не отрываясь смотрел на Илену.

В этом месте, далеком от остального мира, он почувствовал себя освобожденным от тяжести и горя прожитых лет.

Впервые в жизни ему стало хорошо и спокойно.

Сан-Франциско

1976 год, 09.00

Элиоту 30 лет

После операции Илены прошло два дня.

Молодая женщина вышла из комы немного раньше, чем ожидалось, но говорить о том, что она выживет, было еще рано.