Ты будешь там?

– Внимание, взлетаем! – крикнул Элиот, обняв дочь. Подняв ее, он повернул голову и увидел… Мэтта и Тиффани, стоявших в соседней очереди.

Их взгляды встретились и замерли, словно в замедленной съемке. Элиот почувствовал, как похолодело у него сердце. За эти пятнадцать лет они не обменялись с Мэттом ни единым словом. Тиффани с грустной улыбкой посмотрела на Энджи и отвернулась. Они разошлись по разным кинозалам.

Время для объяснений еще не пришло. Но когда-нибудь…

1991 год

Элиот с Энджи, вооружившись рецептом, собирались печь блинчики. Лицо девочки сияло, перемазанное кленовым сиропом. День клонился к вечеру, было прохладно, и закатное солнце освещало кухню красивым оранжевым светом.

Стоявший рядом с микроволновкой телевизор работал без звука. На экране возникли размытые кадры документальной съемки в Кувейте: это была военная операция «Буря в пустыне» – первое вторжение в Ирак.

По радио звучала песня Mysterious Ways группы U2, а Энджи аккомпанировала солисту, энергично стуча в такт деревянной лопаткой. Элиот снял это на видеокамеру.

Он старался как можно больше времени проводить с дочкой, даже в ущерб карьере. Он по-прежнему любил свою профессию, но отказался от всяческих компромиссов, которые бы позволили ему быстрее продвинуться по службе. Коллеги его давно обогнали, а он был вполне доволен тем, что пациенты считали его хорошим хирургом.

К тому же для него не было никого важнее Энджи. Теперь он понимал своего двойника и его усилия спасти Илену, не жертвуя дочерью. Но радость, которую он испытывал, глядя на ребенка, иногда омрачалась безотчетной тревогой. Жизнь показала, что за минуты счастья приходится иногда расплачиваться дорогой ценой, и он отлично усвоил этот урок. Эти шесть лет ему было хорошо, но он знал, что в любую минуту все может закончиться.

Коварство счастья в том, что к нему быстро привыкаешь…

1992 год

Шесть лет, выпадают молочные зубы…

Очаровательно улыбаясь беззубой улыбкой, Энджи делала уроки за стеклянным столом в гостиной. Вошедший Элиот нахмурил брови и строго сказал дочке:

– Я же сказал тебе выключать телевизор, когда ты занимаешься!

– Почему?

– Потому что надо сосредоточиться, чтобы хорошо выполнить свою работу.

– Я сосредоточилась!

– Не хитри!

Он забрал пульт, который Энджи прятала под подушкой, и уже собрался выключить телевизор, но его палец так и замер на кнопке, не нажав ее.

На экране журналист сообщил о встрече мировых держав в Рио-де-Жанейро, где обсуждались проблемы окружающей среды, а затем дал слово представителю «Гринписа». Элиот увидел Илену. Ярко и убедительно она рассказывала об изменении климата и уничтожении многих видов животных. У нее были огромные грустные глаза.

– Папа, почему ты плачешь?

1993 год

Часы показывали почти полседьмого. Элиот выскользнул из постели, чтобы успеть выключить будильник. Рядом лежала стюардесса, которую он встретил накануне в аэропорту, когда провожал Энджи в Италию, к матери.

Элиот осторожно вышел из спальни, принял душ и быстро оделся.

На кухне он взял блокнот и уже собрался черкнуть пару слов, как вдруг обнаружил, что забыл имя девушки. Решив, что без него можно обойтись, он написал следующее: «Когда будешь уходить, положи, пожалуйста, ключи в почтовый ящик. Спасибо за эту ночь! Как-нибудь встретимся».

Он понимал, что это оскорбительно, но ничего менять не стал. Его отношения редко длились больше недели. Он сам так решил: быстро расставаться с женщинами, которых не любил. По крайней мере, так было честнее. К тому же таким образом он оставался верен Илене.

Элиот быстро выпил кофе, проглотил черствый пончик и вышел из дома. По дороге он захватил только что доставленную газету. На первой странице была огромная фотография: Ицхак Рабин и Ясир Арафат пожимают друг другу руки под пристальным взглядом Билла Клинтона.

1994 год

Стоял конец лета, день близился к вечеру. Небо отливало фиолетовым, закат добавлял красные отблески. Элиот припарковал у дома своего верного «жука». Ему всегда удавалось возвращаться довольно рано, но он знал, что Тереза – няня, которая присматривала за Энджи, – ушла час назад.

– Энджи! – крикнул он, открывая дверь. – Это я!

Ей было восемь лет, но каждый раз, оставляя ее одну, он не мог справиться с беспокойством.

– Энджи! Дорогая, все в порядке?

Он услышал ее легкие шажки на лестнице, но подняв голову, увидел, что ее милое личико залито слезами.

– Что случилось, малыш? – воскликнул он, бросаясь к дочери.

Энджи упала в его объятия, убитая горем.

– Про-о-о… хвост! – с трудом выговорила она, рыдая.

– Что он натворил?

– Он… умер.

Элиот взял ее на руки и поднялся в спальню. Старый пес лежал на ковре, как обычно, и выглядел спящим.

– Ты ведь его вылечишь? – пролепетала девочка.

Пока Элиот осматривал бедное животное, рыдания Энджи превратились в заклинания:

– Пожалуйста, папа! Вылечи его!

– Он умер, малыш, его нельзя вылечить.

– Прошу тебя! – Плача навзрыд, она упала на колени.

Элиот поднял дочку и отвел в ее комнату.

– Понимаешь, Энджи, Прохвост был очень старым. Чудо, что он прожил так долго.

Но девочка плохо слушала эти разумные доводы. Горе было слишком тяжело.