Ты будешь умолять

— Они умеют симулировать, надо отдать им должное, — хотя готов поклясться, Ангелина вчера совершенно искренне кончала, все признаки налицо: заострившиеся соски, раскрасневшиеся щеки, расширенные зрачки и спазм мышц внутри, отчего член сжало как в тисках. Я кончил почти сразу после нее. — Но это не то умение, которым стоит гордиться.

— Она просто пиздец как заставила меня задуматься. А что, если и до нее были те, кто не кончал, а просто ждал, когда кончу я?

Блядь, так недолго и параноиком стать.

— Успокойся брат, просто тебе попалась честная телка, что плохого? И то, что она не кончила, ни значит, что остальные не кончали. Все разные.

— Надо найти ее и трахнуть снова. Только в этот раз все должно быть по-взрослому, — он будто не слышал меня, продолжал одно и то же. — Найду, трахну и успокоюсь. Да, точно.

— Тебе просто надо забыть о ней, переключиться. Сходи в клуб, найди другую, а завтра мне спасибо скажешь, — подношу стакан к губам и отпиваю, чувствуя как виски обжигает пищевод. Приятное расслабление растекается по венам, и я прикрываю глаза. Меня жестко рубит. А все потому что вчера всю ночь, точнее ее остаток не смыкал глаз.

Ангел оказалась невинной, видимо этот уебок не брал ее в задницу, и я сделал это впервые. Хотя с этой сучкой нельзя знать наверняка. Она слишком опасна, чтобы терять с ней рядом бдительность и уж тем более позволять себе быть в чем-то уверенным.

Но эта ее трогательная доверчивость, когда выгибалась, позволяя исследовать упругое колечко ее аккуратной попки, действовала как самое крепкое бухло. Дурманила разум, пьянила, лишала остатков самообладания, превращала в животное, которое хочет только одного — обладать её телом.

И я срывался. Брал, сжимал, мял, неимоверным усилием сдерживался, когда она молила быть нежнее. А она молила. Скулила, закусывала губу, но все равно выгибалась, потому что вопреки угрозам я нежно и без нажима разрабатывал ее попку, играя с ней пальцем, потом двумя. Давал ей привыкнуть к ощущениям. Они острее, теснее, но ярче. И я видел, как ее ведет от них. Как до побелевших следов закусаны губы, как простыни скомканы в кулачках. Как бедра раскраснелись от моих шлепков. Но она не прерывала.

Потому что это для нее впервые. И как огонь для красивой бабочки — хочется узнать его от начала и до конца. Пустить по венам. Стать частью его. Раствориться в нем.

А эта бабочка была дерзкой и до безумия любопытной. Она самозабвенно отдавалась, исследовала, позволяла делать с ней то, что…

— … пробить адрес, только чтобы без шума?

Сморгнул видение раскрасневшейся Ангелины на черном шелке простыней и перевел взгляд на Рустама, который кажется задал вопрос.

— Блядь только не говори, что не слушал.

Брат глянул на меня укоризненно щурясь, но наш разговор был прерван громким хлопком долбанувшейся о стену двери. Ангелина толкнула дерево с такой силой, что то треснуло о бетон и отскочило обратно, благо она уже отступила, точнее влетела в комнату с видом грозной воительницы, готовой подвесить меня за яйца.

— Что это?

55

Швыряет какой-то предмет на столик между нашими креслами и встает спиной к камину. Изгибы ее пленительного тела просвечивают сквозь белоснежную ткань моей рубашки, и я с трудом подавляю желание подняться, сгрести ее в объятия и унести в спальню снова оставив выяснение отношений до лучших времен. — Ты…

— Тсс… — Отставляю стакан, украдкой бросив взгляд на Рустама. Тот слегка напряженно смотрит на воинственную богиню, уперевшую руки в бока. — Не знаешь, что это?

Издевательски веду бровью, глядя на черный кожаный ошейник, украшенный стальными шипами по периметру. Намеренно дразню ее, потому что ловлю кайф от каждого мятежного взгляда этой бестии. Ангелина тяжело дышит, длинные волосы растрепаны, а глаза этой пантеры мечут молнии, которые явно предназначаются мне.

Стояк дернулся.

— Ты сказал, привезешь мне мои вещи, — терпеливо, насколько позволяют натянутые струной нервы делает акцент на слове и тыкает миниатюрным пальчиком в сторону ошейника. — Это не они.

Выстреливаю рукой и поймав хрупкую кисть дергаю Ангелину на себя. Она не ожидает и падает на мои колени, упершись руками в мою грудь. Не происходи наша перепалка на глазах у моего друга, я бы уже трахнул эту сучку, но не было никакого желания делиться ей с Русом. При мысли что он увидит это тело без рубашки кровь вскипала и появлялось стойкое желание отпиздить друга.

Моя. И ничья больше.

— Я сказал, что привезу тебе вещи, которые ты можешь носить дома. Речь шла не об одежде.

Кошачьи глаза загораются золотом, и Ангелина поджимает пухлые губки явно с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться.

Чувствую тепло ее кожи ладонями и медленно скольжу по пояснице к попке, и тут же понимаю, что моя жена сейчас абсолютно голая под этой белой тряпкой от прада.

— Ты меня обманул. Обещал отпустить, но утром…