Ты Бытие мне посвяти!..

35 лет.
И тридцать пятая весна,
35 лет.
За это время много что увидел.
35 лет я выгорал,
35 лет я прорастал.
35 зим и столько ж лет,
Не слабый возраст тридцать пять.

35 лет.

По жизни я бреду.
Ещё таких же будет 35?
Предчувствую…
Отца я помню, он под лампой
ВКП(б) историю читал.

Я помню день февральский,

Сидит отец и ждет на фронт отправки.
Я помню всё –
Поля, посев, аул и школу,
Учителей и чёрствый интерната хлеб.

Я помню всё — и мою пашню, и жилище,

Не помню лишь моменты радости и слёз…
Бывало в детстве я иду, 
Вцепившись за соху, вола упряжку.
А раз я был крестьянским сыном,
То в десять лет хозяйством занимался.
Отцу фронтовику я пулю передал,
В миг обменяв лепёшку на свинец.

Я помню бабушку свою.

Она была такой спокойной,
Она была немногословной.
Трубу от самовара помню я…
                                          Стоит подуть ветрам,
Ревёт она, звук издавая свой печальный.

Я не припомню.

А был ли шустрым я ребёнком?!
А если был, то почему не слышал  похвалы?!  
Лишь помню,
Что победа птицей прилетела
В наши края с задержкой на неделю.
Так я и рос.
Солдата я пылающее пламя,
Я не затух и не погас,
Мне тридцать пять.
Мне люди говорят:

«На вид пригожий»,

«На речь пригожий»,
А буду дураком, не выдержат они,
Ничтожеством и тварью назовут,
Нельзя плохим мне быть,
Мне говорят: «На вид пригожий».

35 лет.

Дел незаконченных так много.
(Минувшее сном сладким кажется всегда)
И совесть у меня чиста.
Не скажут и не будут сожалеть,
Что я кому-то сделал зло.

Если моё грядущее великим будет,

Я устремлюсь к нему.
Есть у меня билет на сцену жизни.
Свое законное я место отстою!!!
35 лет.
Мой тридцать пятый солнца год,
35 лет смеялся я,
35 лет я плакал.
Кто знает,
35 вёсен,
Сколько проживу?…
35 зим, 35 лет,
Не слабый ж возраст тридцать пять…

Разрушенный дом

Лежат простёршись гордо горы тут вокруг,
Джайляу ты посети и маленький аул.
Местечко «Карасаз» должно быть где-то рядом,
Его увидишь ты, сюда приехав, друг.

Увидишь лес зелёный и ложбины,

Прозрачные кипящие глубины.
Там у ложбины дом разрушенный стоит,
Войди туда на срок не очень длинный.

По-человечески свой проживая век,

Здесь тихо обитал смиренный человек.
Как ни старался он вести хозяйство,
Плоды трудов его растаяли как снег.

Он прожил жизнь, рабом себя считая,

(Носил одну лишь шапку, не меняя…)
А тут сын-первенец родился  у него,
Людским согласно добрым пожеланьям.

Постелено на той из джута волокно,

(Для тоя не нашлось буквально ничего.)
Так бабушка моя из чрева жизни
И приняла меня, потомка своего.

Отец народу позже стал начальник,

(И он со старой шапкой распрощался.)
…Вот у ложбины склеп разрушенный стоит,
Отсюда жизнь моя берёт начало.