Ты, кажется, фантазия моя (ЛП)

Он протянул к ней руки, чтобы попытаться успокоить ее, но она отступила, — Это был тот парень, я тебе о нем рассказывал, — со спокойствием в голосе объяснил он, — Он больше не будет ко мне приставать. Все в порядке.

Она покачала головой, широко распахнув глаза от злости, — Нет., — настояла она, — Не позволяй им так добраться до тебя! Ты не должен сдаваться!

— Вайолет, что ты несешь? — он сам не понял, как его голос повысился. Почему она не радуется за него? Почему не смеется и не хвалит за то, что он разгадал одну из тайн дома, который вводит всех в ужас? Ее покрасневшее лицо от слез и отвращения навсегда отпечаталось в его сознании, — Я не сдавался! Я защищался! Я напугал этого парня до полусмерти. Держу пари, он наделал в штаны.

— Ты не знаешь того, что может сделать с тобой этот дом, — вздрогнула Вайолет, — Я жила здесь раньше. Но родители переехали, потому что этот дом сотворил с нами ужасные вещи. А ты уже сдался. Ты хочешь причинять боль. Ты хочешь причинять боль другим людям.

— Я думал, ты ничего не боишься! — хрипло прошептал Тейт. Его голос был полон ненависти и злобы.

Она, качая головой и пошатываясь, попятилась от него, — Я больше не хочу тебя видеть! , — задыхаясь пробормотала она и устремилась прочь. Она исчезла, достигая заднего двора.

— Я ДУМАЛ ТЫ НИЧЕГО НЕ БОИШЬСЯ! — прокричал он ей вслед, но это не удовлетворило демона.

/

В конце концов она все-таки вернулась. Единственная, кто это сделал, за всю его жизнь.

Он увидел ее вновь в своей комнате, спустя три дня ожидания. Его волосы были влажнами, после длительного горячего душа, а полотенце было обернуто вокруг бедер. На его руках виднелись порезы, ярко-красного цвета, в противовес ее едва заметными белесым шрамам. Ее лицо блестело от слез, но в глазах плескалась тьма с уверенностью.

— Этот дом наполнен тьмой, — вздохнула она. Она стояла всего в нескольких шагах от него, а потому, когда он подмигнул ей, она секунду спустя уже стояла напротив него, закусывая нижнюю губу, от чего кровь в его теле закипала.

Он закрыл глаза, когда она перебирала пальцами его мокрые волосы. Он мог поклясться, что где-то на фоне играла та сексуальная песня Nine Inch Nails, но его внимание было приковано только к ее аромату и ощущению от ее близости, поэтому он отложит заговоры на другой день.

— Мы все уязвимы в нем, — прошептала она, — Он завладевает тобой. Заставляет тебя думать о тех вещах, о каких нельзя думать, совершать поступки, которые нельзя совершать. И самая дерьмовая вещь состоит в том, что ты желаешь эту тьму, ты ее жаждешь. А я эгоистка. Я и правда чертова эгоистка. Этот дом хочет тебя, а я не хочу делить тебя с ним. Но я причиняю только больше боли, когда ты поддаешься. Он делает так с каждым.

Она была рядом, ее язык был так близок к его, что Тейт мог даже попробовать на вкус воздух, который их разделял, — Наверное, для этого уже слишком поздно, — пробормотал он. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но в последнюю секунду она уклонилась и вместо губ, он поцеловал ее шею. Она таяла от его прикосновений, его руки обхватывали ее талию, а полотенце близилось опуститься опасно низко. Он поправил его, скрывая усмешку, а она, краснея, положила подбородок ему на плечо, уткнувшись в его медовые волосы.

— Ты можешь быть таким хорошим человеком, Тейт, — прошептала она. То, как она вписывалась в его жизнь было слишком идеальным, и это все, чего он хотел; все, что у него было. После всего, что с ним случилось, с его братьями и сестрой, после всех его проклятых грехов, жестокости матери, ухода отца — она была чистейшей частичкой этого грязного мира.

Он не знал как, но вдруг оказался прижатым спиной к холодному дереву закрытой двери, а ее язык пытался проскользнуть в его рот, наверное, он был не такой уж и грешный, по сравнению с ней, — Боже, нет, блять, нет, Вайолет, — с его губ слетал смех, перемешанный со стоном. Он повернул ее так, чтобы ее лопатки скользили по дереву. Вздохнув в его рот, она обняла его шею самым любящим способом.

Они кружились в объятиях, прикасаясь друг к другу губами, пока Вайолет случайно не споткнулась о железную ножку кровати и не упала на ее, а вслед за ней и Тейт. Они были так близко, что жар, проходящий через их тела, мешал им здраво мыслить. Впервые в его голове не кричали душевнобольные голоса и не мелькали сцены убийств. Все, что было сейчас в его мыслях — это спокойствие, похоть и его собственные долбанутые желания, и он был готов остаться здесь, с ней, навсегда, потому что если это поможет достичь таких мыслей — он был согласен.