Ты, кажется, фантазия моя (ЛП)

Его пальцы отчаянно пытались удержать полотенце вокруг его бедер, но он все еще был в состоянии удерживать как можно ближе Вайолет, пока ее пальцы пробуждали все нервы. Он все не понимал, сколько на ней надето слоев одежды в виде свитеров, маек, кардиганов, но когда он добрался до ее майки-алкоголички и оранжевых колготок, то почувствовал успокоение. Когда она, наконец, начала стаскивать с него полотенце, он отстранился, тяжело дыша, с румянцем на щеках и вздымающейся грудью. Оба мокрые от того, что он только недавно вышел из душа.

Они останавливаются и глядят друг на друга, оба не зная, решаться ли зайти дальше. В конце концов, он слезает с нее и ложиться рядом, пытаясь усмирить пульс.

После неловкого молчания, Вайолет заливается смехом, — Боже, Тейт, — все еще задыхаясь, пробормотала она, — Не думала, что это возможно, но я была почти близка, а ты оставил меня ни с чем.

Они в одну и ту же секунду поворачиваются и смотря друг другу в глаза, наполненные тьмой, и, с еще большей чувственностью, начинают целоваться, и ни один из них не может побороть волну смешков.

— Если ты не хочешь меня, так и скажи, — прошептала она, переставая смеяться. Ее глаза блуждали по его потрескавшимся губам, — Я все пойму. Честно. Я не из тех девчонок, кто будет плакать по такому поводу. И я режу запястья не из-за этого дерьма. Я все пойму, — в одну и ту же секунду они посмотрели вниз, и его желание к ней было очевидно, — Можешь не верить, но я клянусь, что пойму.

Он посмотрел на белый потолок, представляя, какое бескрайнее небо скрывается за ним, — Я хочу тебя, Вай. Другой бы ответ был чушью. Боже, я имею ввиду, что тебя не заботит дерьмо, что люди извергают из своего рта, ты видишь мир, таким, какой он есть на самом деле. И мне нравится, так ты улыбаешься, а еще запах твоих волос. И даже не имело бы значения, если бы ты была некрасивой, хотя это не так, потому что ты великолепна. Ну и твой музыкальный вкус не так уж плох, — в сомнениях она закусила губу, — Честно. Я хочу тебя… больше, чем… ужин с Куртом Кобейном или новые кеды, или надгробия для тех мудаков из школы.

Пытаясь сдержать она почувствовала, как ее щеки налились краской, а по губам медленно расползлась улыбка, — Сколько же в тебе дерьма, — нерешительно проворчала она.

— Бывает. Большую часть времени, — он потянулся к ее руке и, нежно коснувшись ее, они переплели пальцы, — Но не сейчас.

Они так и лежат. Не решаются посмотреть друг на друга. Так они успокаивают друг друга, ведь они все еще здесь, все еще вместе. И это все, что у них есть.

/

Когда мать била его, он думал о Вайолет. Он думал о цветах, разбросанных как на поляне, по платью, о ее свитерах, которое были похожи на свитера из гардероба ее покойного дедушки. Он вспоминал, как она слушает музыку, такая умная, уверенная и открытая. Он представлял, что она чувствует, когда целует его, такая уязвимая, мягкая и светлая.

Она удерживала его от убийства Констанс, ему постоянно хотелось взять кухонный нож и воткнуть его в ее сердце, а потом наблюдать, как кровь медленно обагряет деревянные половицы. Пусть старая горничная будет отмывать все вокруг, и затем, может быть, сделает ему чашечку чая, после чего примется отскребать кишки женщины, которую ему было тошно называть собственной матерью. Только мысль о ней или о ее обещании, что она будет его где-нибудь ждать; ласковым голосом заманивать в подвал или ляжет на смятых простынях и будет тихо слушать его музыку или, расслабившись, читать его книги или даже лучше, сгорать от желания поцеловать его до тех пор, пока его мысли не рассеялись в забвении, пальцы не сжались в кулаки, охватываемые желанием убивать.

Он рассказывал доктору Хармону об этих мыслях. И о своих снах, которые были такими яркими, как будто фильмы. Он говорил психиатру как ему снится женщина, которая оплакивает свое дитя, ласково поглаживая его голову и прижимая к груди. Как ему снится девушка, поднимающаяся из ванны, окровавленная и готовая мстить. Как ему снится Черный Георгин, порхающая вокруг врача и интересующаяся, когда тот сможет принять свою следующую жертву, о, Боже! Конечно же, я имела ввиду пациентку, сэр! Ему снится, что он лунатик и вдруг приходит в сознание в подвале или на чердаке, с полуоткрытым ртом, будто что-то не успел договорить или как его руки хватаются за что-то, чего на самом деле нет.

Иногда горничная наблюдала за ним помутневшим серым глазом возвращала его обратно в постель, провожая неодобрительным взглядом. Он никогда не чувствовал себя комфортно, если только это была не одна из тех ночей, когда Вайолет ждала его, грея кровать. Она смотрела на него с какой-то жалостью, но он не мог найти для нее причину. Она обвивала руками его талию, и он засыпал, прижимаясь спиной к ее груди.

С одной стороны он ей верил, с другой — нет.