Ты меня любишь

— Это Мэри Кей? — Теперь она дрожит и трясется, ее внушительный словарный запас сузился до одного слова. — Больной!

Я пишу ответ, потому что вы, девушки, всегда отвечаете.

Уезжаю через пару часов!

Меланда стучит в стекло. Уже не так сильно. Она снова учитель.

— Джо, послушай… Мне очень жаль. Меня одолела паранойя. Я правда думала, что ты вцепился в Мэри Кей, чтобы добраться до Номи… Я имею в виду, МК уже в возрасте. — Ты не в возрасте. — Джо, я серьезно. Мне жаль. И если ты меня отпустишь… Думаю, ты прав. Мы оба слишком агрессивно реагировали. Будет лучше, если никто об этом не узнает. Когда мы поговорили… В общем, ты прав. Мы на одной стороне. Могли бы понять друг друга.

Я не вчера родился, и я вздыхаю.

— На кровати лежит пульт.

Меланда пинает стенку, как будто только она в безвыходном положении.

— Пошел ты!

Признаюсь тебе, Мэри Кей, я слегка задет, потому что жертва здесь я. Изо всех сил старался хорошо себя вести, а из-за Меланды моя «Комната шепота» превратилась в клетку, и доктор Ники прав: другими людьми управлять невозможно. Мы управляем только собственными действиями. Меланда не заслуживает помощи, но ей повезло; ведь если я вижу человека в застенках, пусть даже по своей вине, что тут еще сказать? Я чертовски добрый самаритянин.

Она зовет на помощь, и я киваю на пульт.

— Ну же, возьми его, — говорю. — Я подготовил для тебя целый проект.

Она дрожит (а может, притворяется, что дрожит), хватает пульт, экран загорается, — вот они, фильмы из ее учетной записи в «Айтьюнс». Видишь ли, Мэри Кей, Меланда с упорством одержимости изучает каждую калорию, попадающую в ее тело. Нужно направить эту страсть к анализу в другое русло. Пусть она хорошенько поразмыслит над тем, что смотрит. Я пытаюсь объяснить ей свою затею, однако Меланда по-прежнему старая собака.

— Господи, — вздыхает она. — Ты не извращенец. Ты психопат.

— Это я псих? Я же извращенец. Меланда, взгляни, сколько в твоей коллекции фильмов Вуди Аллена. Больше, чем у меня!

— Не передергивай! — рычит она. — Я женщина. Мне нужно знать своего врага.

— Чушь собачья. У тебя есть «Кое-что еще» и «Мелинда и Мелинда», они даже в гребаный канон не входят!

Она закипает.

— Выпусти меня.

— Извлеки урок, Меланда.

— Это какой-то кошмарный сон…

— Ох, милая, ты сама понимаешь, никакой это не сон.

— Ты больной.

— Зато мне тоже нравятся «Преступления и проступки».

— Фильм удался только благодаря Анжелике Хьюстон, — кричит она, — а не этому уроду!

Я копаюсь в ее телефоне — эх, видела бы ты меня сейчас, Мэри Кей…

— Хорошо, — говорю, — добро пожаловать на аттракцион «Фильмы Меланды».

— Хватит!

— Все мы порой покупаем фильмы среди ночи, однако выбор кино может многое сказать о наших проблемах.

— Нет!

— Ты любишь фильмы о привязанности женщин друг к другу: «На пляже», «Роми и Мишель на встрече выпускников», «Язык нежности». Также ты явно отождествляешь себя с Бриджит Джонс, если купила все три фильма, а также «Джерри Магуайер» и «Замерзшая из Майами». Хм. Возможно, ты ассоциируешь себя с актрисой Рене Зеллвегер.

Она краснеет.

— Просто распродажа была, идиот.

— Кроме того, ты поклонница лент о женщинах-психопатках: «Рука, качающая колыбель», «Одинокая белая женщина»…

Меланда опускается на пол; теперь она плачет и двигается вперед (ура!), а я сажусь на корточки, как провожатый, и ловлю ее взгляд.

— Меланда, не волнуйся. Мы оба шокированы. Оба потеряли самообладание. — Неправда, я только защищался, но иногда необходимо солгать своему ученику. — Нам нужна минутка, чтобы успокоиться… — А еще чтобы подумать, как с ней поступить. — Ты измучена. Это естественно. Воспринимай происходящее как возможность заняться самоанализом. Пусть эти фильмы будут твоей сказкой на ночь.

Она высморкалась в собственную футболку с надписью «Девушка — это пушка».

— Ты ненормальный.

— Не думай обо мне, Меланда. Я не на шутку обеспокоен. Вдруг у тебя серьезная травма… — Она смотрит на меня, как на сумасшедшего. Я продолжаю: — Ты каждое воскресенье планируешь провести без телефона. Отключаешь уведомления, но всегда срываешься.

Меланда закусывает губу. Потом замечает пакет, который я оставил в комнате, пока она спала.

— Можешь установить телевизор прямо здесь? У меня плохое зрение.

— Меланда…

Она понимает, что давить на меня нельзя (твоя подруга быстро учится, Мэри Кей), и кивает на стол.

— Что в пакете?

— То, что ты любишь больше всего на свете, — говорю. — Дырки от пончиков.

Она едва сдерживает улыбку — даже в таких обстоятельствах приятно, когда кто-то знает тебя до гребаных мелочей.

13

Я в гребаном спортзале (надо быть на виду, это нормально). Шеймус тренируется в метре от меня, подпевает гребаному Киду Року, ностальгирующему по дням славы, пропитанным виски, и неумелому сексу с одноклассницей на берегу озера. Фу. Мы с тобой — то есть вы с Меландой — переписываемся, и я второй раз за пять минут опускаю гантели на пол, чтобы прочитать твое сообщение.

Ты: Выпьем сегодня перед паромом? Во сколько твой рейс?

Меланда: Милая, я бы хотела, но я оооочень занята, лол.