Читаем Ты меня поймал (СИ) полностью

— Человек ищет для себя нечто … идеальное. Того, кто бы полностью с ним гармонировал. Познание другого может быть только через прямой контакт.

Сейчас архитектор серьёзен, весь его облик будто пропитан тоской.

— Опыт моих прошлых отношений и мировой истории, Клара, вот что лежит в основе моих умозаключений. Разница лишь в том, кем станешь ты — проверкой в череде подборок или тем самым идеалом.

— Это жестоко! — горечь от его слов вырывается из меня прежде, чем я успеваю прикрыть рот.

— Да, но такова жизнь, — сочувствующе смотрит на меня, будто заранее о чём-то предупреждая. — Стоит быть внимательнее, но ошибок порой не избежать.

— Ошибки могут быть и с другой стороны, — не желая чувствовать на себе жалость чужого человека, я решаюсь оспорить это заключение.

— С другой?!

— Да. Вы сейчас говорите о неразделённой любви, но и этот страдалец ошибается, значит. Ведь если нет этой гармонии, которая по своему понятию может быть только между двумя правильными людьми, значит, и его любви нет. Это ошибочное виденье своих чувств, надо просто продолжить поиски в познании.

Виктор Иванович хмурится, видимо пытаясь понять смысл моих запутанных фраз, но философия и беседы не мои любимые предметы. Мне больше нравится молча созерцать окружающий мир.

— Вы хотите разрушить мою теорию? — в удивлении изгибая бровь, Полуэктов прячет руки в карманы широких брюк. — Вы так юны, но очень дерзко мыслите.

Неожиданно ухмыляюсь, слыша в свой адрес подобные слова. Где я и где та самая упомянутая дерзость?!

— Вам показалось. Не стоит брать всерьёз мои слова. Это лишь мысли, но спасибо за совет, — спокойно благодарю архитектора и тем самым прощаюсь с ним.

Ставлю ногу на первую лестницу стремянки, желая поскорее вернуться в мир неба с солнышком.

— Пожалуйста, — роняет он, но в его тоне ни капли искренности. — Au revoir. (До свидания).

— Adieu. (Прощайте)

Мой тон такой же сухой, как и слова прощания, что были выбраны далеко не случайно. Теперь сомневаться не приходится — ещё раз я с ним не увижусь, так как недовольство мной сквозит в этом остром как бритва взгляде.

Издав короткий хмык, Виктор Иванович покидает меня. Я же ещё несколько секунд вслушиваюсь в удаляющиеся тяжёлые шаги. Странно, что я не услышала его приближения.

В одиночестве мне становится хорошо. Задвигаю все мысли о происходящем в мозговой чулан ровно до того момента, когда придётся выпускать монстров наружу.

Усердно тружусь, пока позволяет естественное освещение и пустой желудок. Уже собираясь домой, понимаю, что из-за глупого спора с архитектором не узнала, где мне брать краски и кисти, поэтому придётся просить Натали.

А просить кого-то и о чем-либо я совсем не люблю.

Так что откладываю всё на завтра. Сегодня, мне кажется, и так достаточно нервных потрясений.

Выход с территории оказался гораздо проще, чем вход. Кроме суровых холодных взглядов охранников, буквально прощупывающих моё тело, я ничего не удостоилась.

Вышла на улицу и вздохнула пьянящий запах влажной осенней листвы. Рядом со мной небольшой сквер, который радует глаз изобилием пестрых красок. Решила наплевать на время и прогуляться до дома пешком.

И хотя многие утверждают, что во время пеших прогулок хорошо думается, меня этот факт обошёл стороной. Думалось из рук вон плохо… а вот воспоминания мужских губ к моим — это пожалуйста и сколько угодно.

Домой вернулась уже в сумерках и промокшая под мелкой изморосью набежавших серых туч. Не раздеваясь и едва ли замечая холод от мокрой одежды, я двигаюсь как сомнамбул к большому шкафу, откуда из потайного места достаю шесть картин.

Портреты.

И на всех одно лицо.

Сильное. Волевое. С хищными ужимками вокруг рта.

И у них один общий дефект — отсутствие прорисовки глаз. Я их не помню. Даже цвет.

Глаза- это зеркала души, а у Дракулы её нет.

Лео

Я открываю глаза и вижу в отдалении кровати, где спал, облако пепельных волос, раскиданных по полуголым плечам, которые едва были прикрыты моей рубашкой. Утренний свет падает через окно, которое не закрыто шторами, на девушку, превращая волосы в живое серебро. Её голова слегка наклоняется, и я вижу, что она рисует, сидя на голом полу, лишь подсунув под попу небольшую подушку.

— Мотылёк, — зову её, удивляясь тому, что эта девушка делает в моём номере и в другой стране.

Она оборачивается, и я вижу лазурные глаза и солнечную улыбку. Это точно Клара.

Легко поднимается и заползает ко мне на кровать, вынуждая меня подвинуться ближе к её середине.

— Лев, ты такой соня, — шепчет и прижимается к моему плечу.

Моя рубашка, застегнутая на ней кое-как, оголяет одно плечо и совсем не скрывает длинных стройных ног с изящными щиколотками. От соприкосновения с её прохладной кожей меня будто током ударяет, а потом рассыпаются по телу миллионы мелких иголок.

Делаю глубокий вдох и скольжу ладонями по гладкой идеальной коже рук, что обвивают мою шею. Нереальное чувство умиротворения и возбуждения одновременно.

В её тонких пальцах зажата кисть, видимо, случайно позабытая … упрямые щетинки щекочут мне шею, вынуждая оторваться от женского тела и забрать это орудие пыток.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Разбуди меня (СИ)
Разбуди меня (СИ)

— Колясочник я теперь… Это непросто принять капитану спецназа, инструктору по выживанию Дмитрию Литвину. Особенно, когда невеста даёт заднюю, узнав, что ее "богатырь", вероятно, не сможет ходить. Литвин уезжает в глушь, не желая ни с кем общаться. И глядя на соседский заброшенный дом, вспоминает подружку детства. "Татико! В какие только прегрешения не втягивала меня эта тощая рыжая заноза со смешной дыркой между зубами. Смешливая и нелепая оторва! Вот бы увидеться хоть раз взрослыми…" И скоро его желание сбывается.   Как и положено в этой серии — экшен обязателен. История Танго из "Инструкторов"   В тексте есть: любовь и страсть, героиня в беде, герой военный Ограничение: 18+

Jocelyn Foster , Анна Литвинова , Инесса Рун , Кира Стрельникова , Янка Рам

Фантастика / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Любовно-фантастические романы / Романы