Ты меня поймал (СИ)

— Мотылёк, ты громко дышишь и ещё громче думаешь. Я, знаешь ли, как-то остро реагирую на тебя.

Щёки тут же опаляет жаром стыда. Стискиваю плотно колени, пальцы рук между собой и, закусив изнутри нижнюю губу, отворачиваюсь к окну, в которое барабанит косой дождь вперемешку со снегом.

Не думать! Не думать! Не думать!

Но выходит из рук вон плохо. Мне нечем дышать, ибо всё пространство салона заполнено кардамоном, и даже, не глядя в сторону Третьякова, я чувствовала его присутствие. Казалось, он вокруг меня. Он воздух, что касается моего лица, шеи, проникает под все слои одежды, заставляя гореть и желать.

Это помешательство чистой воды. Не зря отец говорил, что с ума люди сходят не постепенно, а в одночасье.

— Чёрт! — ругается Лев и резко перестраивается вправо на объездную дорогу вокруг моста.

Мы уже практически за городом, движение тут спокойное, так что мужчине ничего не мешает припарковаться прямо на обочине.

Не успеваю спросить, что случилось, как граф пулей и не глядя на меня вылетает из машины.

Теперь уже и мне не по себе. Может, ему нехорошо. Вдруг сердце … или ещё чего. А мы далеко от города, скорую полжизни придётся ждать.

Походив перед машиной туда-сюда, запрокидывая голову в небо, Леонардо упирается кулаками в капот и внимательно смотрит на меня через мокрое лобовое стекло.

Выражение его лица плохо видно из-за потеков воды, в душе становится совсем неспокойно. Сбрасываю ремень и рюкзак на сиденье, тоже тороплюсь на выход.

— Лев, что случилось? — захлопываю дверцу и быстро шагаю к нему.

— Всё нормально. Лар, вернись в машину. Промокнешь, причем снова по моей вине.

Снова. Вспоминаю тот проклятый пятничный вечер.

— Я люблю прогулки, — вроде как успокаиваю его.

— Под дождем? Полураздетая? И в холод собачий? — чуть ли не рычит мужчина, но меня его рык вообще не трогает.

— Бывает. Зато сегодня я тепло одетая, — и, хлопая себя по бокам, привлекаю внимание к пальто.

Третьяков прикрывает глаза, будто ему невыносимо тяжело меня видеть. Или больно.

— Лев, тебе не здоровится? Сердце? Или ещё что-то?

Он ухмыляется, но глаза открывает.

— Сердце и ещё что-то.

Меня прошибает насквозь страх за его жизнь. Глупо, я едва знаю этого человека, но чувствую как саму себя.

— Надо хорошо обследоваться. Я могу чем-то помочь? — кладу свою ладонь на ближайший ко мне кулак, пытаясь передать свою поддержку.

Теперь его глаза буквально впиваются в моё лицо, заставляя меня нервно поежиться.

— Хочешь помочь? Очень? — так вкрадчиво интересуется мужчина, будто душу мне дьяволу предлагает продать.

Киваю в знак согласия и сжимаю ещё крепче свои пальцы на его руке.

— Мне нужен карт-бланш в отношения тебя на сегодняшний вечер.

Не особо понимаю, что Третьяков от меня просит, но я согласилась помочь, поэтому снова киваю.

Его улыбка одновременно радует и пугает своей многозначительностью.

— Отлично, Мотылёк, — шепчет мне и второй рукой накрывает мои пальцы на его кулаке. — Иди ко мне.

Я не успеваю переварить смысл его просьбы, как уже оказываюсь в мужских объятиях, а мой рот запечатан поцелуем.

Сверху холодный дождь, сбоку ледяной ветер, а мне так жарко, как будто я в пустыне и совсем забыла раздеться.

Его поцелуи какие-то новые: быстрые, острые, лихорадящие, но неизменно сводящие меня с ума.

— Лев, — выдыхаю я, когда чувствую, что ноги становятся совсем ватными, а капли с мокрых волос стекают по лицу за ворот одежды.

— Да, Мотылёк. Ты права. Пошли в машину, — и, не выпуская меня из объятий, приподнимает слегка за талию и переносит к дверце.

Быстро усаживает на сиденье, сам пристёгивает мой ремень безопасности. Быстро обегает авто и шумно усаживается за руль.

— Вот ещё говорил сам себе, что с тобой надо только с водителем ездить. Нет же, снова сам за руль сел, — сетует Третьяков, пока заводит машину и выезжает с обочины.

— Мне нравится, как ты водишь, — зачем-то комментирую, вновь залипая на его руках, быстро перехватывающих руль, чтобы развернуться практически на месте.

Лев молчит, и я резко поднимаю глаза на его лицо. Совсем зелёный взгляд прошибает меня насквозь, и кажется, я теперь понимаю, что он означает. Граф Дракула хочет … меня.

Я, конечно, девственница, но знаю, что дети появляются не из капусты, я даже голое мужское тело рисовала в своё время, а уж после рассказов Натали о их встречах с котиком Лео можно считать, что наполовину лишилась своей невинности. Но быть объектом желания такого человека, как сам Лабарр де Бомарше — это из ряда вон и просто невероятно.

Рядом с ним такие шикарные женщины, опытные и сексуальные, а я-то целовалась с ним впервые, что мне сложно представить его заинтересованность в моих «костях».

Включаю перемотку событий до остановки на обочине, а ещё вспоминаю нашу дневную встречу в палате, и всё подтверждает мою догадку невероятного.

— Лар, у тебя такой удивленный вид, словно ты только сейчас узнала, что земля не плоская, а всё-таки круглая.

Я растеряна и не знаю, что сказать в ответ. Даже толком не могу понять, что сама чувствую. Вроде бы, приятно, но тут же накатывает волнение. А что значило его карт-бланш?! То самое? Идти до конца?