Глава 43.
Эд идет по пустому шоссе. Далекие сигналы «Скорой помощи» увозят с собой его друга в надежде спасти. Он вытирает окровавленные руки о рубашку, размазывает алые пятна, портит дорогую ткань. Кровь его друга впитывается в кожу, смешивается с его. Грудь болит, а каждый вздох дается с трудом. Он еле стоит на ногах, держится сознанием за далекие сигналы. Кровь тихонько стикает по виску, очерчивает скулу, сползает по шее. Яркие ссадины покрывают лицо и тело. Его новая машина разбита в двухстах метрах отсюда.
Парень обходит людей в форме, не смотрит на черные мешки на грязном мокром асфальте. Они прячут от посторонних глаз тела его ребят. Бойцы, телохранители — его друзья. Видит искореженную машину Сергея с трупом водителя, которого пытаются достать спасатели. Репортеры стараются прорвать красные ленты ограждения. Они суют свои микрофоны пробегающим мимо спасателям, ищут информацию. Все, как в бреду, все неправда. Время сворачивается в петлю повторов. Выстрел, авария, кровь. Он не успел всего лишь на чуть-чуть. Эд подходит к дорожному ограждению, цепляется в него холодными пальцами. Кричит, кричит так сильно, как никогда в жизни не кричал. Хочет избавиться от боли. Ветер подхватывает крик, уносит в пустоту, но боль оставляет владельцу. Он не может потерять друга, он не может потерять свой смысл. Эд царапает ногтями ржавое железо, разрывает кожу на ладонях полосками ран. Опять кричит, на потеху репортерам. Молит о помощи. Небеса падают ему на голову, обрушиваются громом. Торгуется с Высшими силами, обещает невозможное. Просит забрать его, но сохранить такую дорогую для него жизнь. Как бы он хотел повернуть время вспять, сесть за руль на пять минут раньше. Он без сил сползает на землю, закрывает руками лицо. Падает на колени, обхватывает себя, рычит, не может уже кричать. Горло сдавливает боль, царапает связки, разрывает мягкие ткани. Как избавиться от этой боли? Ее нельзя выкричать, отдать, попросить излечить. Ее можно только пережить.
— Эдуард Викторович, что с вами? — женщина-врач подбегает к лежащему в позе эмбриона мужчине. — Вы тоже после аварии, позвольте мне вас осмотреть, — тревожно просит она и подзывает санитаров.
Эд не реагирует на ее призыв. Он хочет умереть здесь и сейчас, не узнать, смогли ли довезти Сергея. Он клянется, что и там будет оберегать его. Всегда и вместе. Эд заставляет себя не дышать, капли крови падают на асфальт, оставляют маленькие отпечатки. Ребра разрываются от скручивающихся в узел легких. В них пожар, они горят.
— В машину его, — командует доктор.
Сильные рослые ребята подхватывают тело Эда и уносят в машину «скорой». Парень отключается.
Сколько проходит времени? Оно свернулось в петлю и гонит страх по кругу, не давая здраво мыслить. Эд сидит в коридоре огромной дорогой клиники. Ждет, пока пройдет операция. Прячет под белым медицинским халатом окровавленную, разорванную рубашку, рваные раны и туго стянутые бинтом ребра. Он выторговал для друга шанс. Маленький, призрачный, но шанс. Время отсчитывает минуты, гремит в тишине коридора, сообщает о том, как мимолетна жизнь. Эд сгибается под тяжестью мыслей, каждый вдох приносит ему боль, но сердце болит сильнее.
«Ты только живи, только живи, а я расплачусь с Всевышним».