Ты моё дыхание

Смешной, немного пафосный. Длинная шея, волосы волной лежат. Уши алеют, как у мальчишки. Мой любимый типаж. Милый, милый Жак Паганель. Если бы он не понравился мне в тот вечер, когда мы познакомились, то я бы обязательно прониклась симпатией к нему сейчас.

– Хорошо-хорошо, – подняла я вверх руки, давая понять, что сдаюсь и не буду ему мешать.

Павел откашлялся, распрямил плечи и, сияя глазами, заявил:

– Ты была права, Соня! Ах, как же ты была права!

Эффектная пауза. Многозначительно-проникновенный взгляд – гипнотизирующий просто. А затем он торжественно произнёс:

– Я завёл собаку!

Глава 44

Соня

Нет. Смеяться я не стала, хоть смех и родился где-то у меня внутри. Но это был какой-то очень правильный порыв – выпустить его на волю. Потому что он звучал бы не обидно, а счастливо. Но всё же я сдержалась – улыбалась Павлу в ответ.

– И как впечатления?

И тогда он подвинул стул, оседлал его и заговорил с жаром, глотая слова от волнения и переполняющих его эмоций.

– Всё сделал, как ты и сказала! У меня есть друг, Аркадий. Впрочем, это не важно. А его брат Илья как раз занимается разной благотворительностью, посещает приюты для животных, оказывает гуманитарную помощь.

Ну, после разговора с тобой я задумался, вспомнил, позвонил Арку и вынес ему мозг. Я должен был это сделать. Попытаться, понимаешь? Буквально напросился поехать с Ильёй. Решил: ничего не теряю. И если что, никто же меня не заставляет, правильно? Просто посмотрю. Помогу. Я корм купил, ещё что-то там. По списку. Что Илья сказал. Впрочем, это тоже не важно.

Он переводит дух, облизывает сухие губы, достаёт белоснежный платок и прикладывает его ко лбу. Пот промокает. Его там нет, но, наверное, Паша так с волнением справляется.

– Я только его увидел – сразу понял: мой. Ушастый, несчастный, замечательный. Он… не совсем породистый. Наверное. Да мне это тоже не важно. На салюки похож. Мордочка узкая, тело длинное, и уши, уши лохматые, красивые!

Я не могла оторвать от Павла глаз. Захлёбывается словами, счастьем, радостью. Я бы заплакала, наверное, от умиления, но сдержалась.

– Это ж здорово, поздравляю! – произнесла тихо, но с чувством.

– Как ты и говорила: бедный, несчастный, брошенный, уже не щенок, можно так сказать. Подросток. Они его там пролечили, на ноги поставили. Мальчик бедный не доедал, рёбра торчат. А дома я ему и еду, и подушку купил. Мы с ним бегаем по утрам, представляешь? Если он помесь, то такой собаке много двигаться нужно. А ещё он добрый, ласковый, очень тихий. Мечта, а не пёс! Я его Люк назвал! И да, вся эта шелуха спала с меня, словно и не было. Как же ты была права, Соня!

– Я рада, что у тебя всё наладилось, Паша. Правда.

Он взъерошил волосы. А затем достал из нагрудного кармана визитку.

– Вот, – положил её передо мной на стол. – Вдруг. По любому вопросу – я юрист. Неплохой, между прочим. Да и так вдруг чего, Сонь. Мало ли? Обращайся. На обратной стороне – мой мобильный телефон. Личный. В любое время. Мало ли. Правда, Сонь. А мы с Люком будем всегда рады тебя видеть. Правда. Честно. И вдруг ты захочешь его увидеть – в гости приглашаю. Мы ведь можем дружить, правда?

И в этих его словах, в нервно-возбуждённой речи – столько прекрасного, что я обещаю:

– Конечно, мы можем увидеться. И познакомиться ближе. И я с радостью подружусь с Люком. И Вовке моему, я уверена, пёс очень понравится.

– У тебя сын? – хлопает он глазами. Я смущаюсь. Мне и с Костей это враньё порядком надоело. Поэтому открываю рот, чтобы объяснить, кто такой Вовка. Но в этот момент Громов входит в комнату. Взгляд – айсберги нервно стонут в сторонке. Руки на груди скрещены, мышцы бугрятся от напряжения.

И мне не нравится его взгляд. И настроение – тоже. И да, я не уверена, что он будет вежливым и приятным, как с другими клиентами. Что-то мне подсказывает, что сейчас гром и молнии покажутся жалкими спецэффектами на фоне того, что произнесёт или сделает Громов. Фамилия у него говорящая. Не зря же его предкам дали такую.

– Что здесь происходит? – интересуется он бархатным вкрадчивым голосом, и я вижу, как нервно сглатывает Паша. Кадык его дёргается, руки тоже. Красивые руки с длинными пальцами, как у пианиста. Наверное, он бы мог виртуозом стать. Какая жалость, что он юрист.

Костя

Полозова я заметил, как только он порог переступил. Софью из вида не выпускал постоянно. Я усиленно ломал голову, как бы её отсюда забрать и какую работу предложить. Или нет. Кого подговорить дать ей работу. Чтобы удобная, высокооплачиваемая (вообще не вопрос провернуть подобный момент) и максимально безопасная.

В женском монастыре – вполне бы подошло, но я понимал, что это просто собственнические замашки, поэтому я с ними активно боролся, но ревнивец внутри меня периодически побеждал. Суровый факт. Именно поэтому я не спешил, перебирая все доступные мне варианты.