Ты моё дыхание

– Поехали домой, – говорю, наконец-то отрываясь от его гипнотического взгляда, и Костя заводит машину.

Мы не разговариваем. Каждый думает о своём.

– Я провожу, – говорит он, как только мы останавливаемся у подъезда. И мне бы возмутиться. Поиграть в гордую неприступную крепость. А я позволяю ему подняться на этаж.

– Спокойной ночи, – произношу, вставляя ключ в замок.

– А чашечку кофе? – наглеет Громов и смотрит на меня печальным взглядом ослика Иа.

Смех вырывается из меня почти так же, как слёзы, когда он меня напугал, и я вдруг думаю, что не могу просчитать этого мужчину. Он способен и напугать, и снять напряжение, и рассмешить, и успокоить. Как в нём всё это уживается – ума не приложу.

– Спать пора, Костя, – качаю головой, – ну какой кофе под утро?

– Крепкий и чёрный, – уверенно поворачивает он ключ в двери и распахивает её передо мной.

Вообще-то это кошмар кошмарный – впускать мужчину в пустую квартиру, где даже Вовки нет, но в тот миг я об этом не думаю. Захожу сама и впускаю его. Наверное, всё же страх во мне не такой сильный, как казалось, если я вместо того, чтобы паниковать, иду на кухню и ставлю на газ чайник.

Глава 46

Костя

Софья меня впустила. Я кофе просил, ни на что не надеясь. Думал, отошьёт. Пока шёл за ней на кухню, мысленно поклялся, что сам лично к этому кузнецу Полозову её свожу. Вряд ли он всё же женщинами интересуется. Потом передумал. Лучше не будить лихо, пока оно тихо. Бережёного Бог бережёт и семь раз отмерь, раз отрежь.

То есть меня потянуло на народный фольклор, я запутался в собственных мыслях и чувствах и толком не понимал, как себя вести, а поэтому тихо сел на стул и следил, как хлопочет Соня.

И снова себя поймал на мысли: мне нравится. Наблюдать за ней, за её движениями. И то, как она чашку передо мной ставит, и как невольно окрашиваются щёки её румянцем.

Она волнуется и, наверное, немного боится. Я тоже боялся. Дышать. Ляпнуть что-то не то. Движение неосторожное сделать.

Внешне, наверное, это никак не проявлялось, а внутри я чувствовал неуверенность и все мысли обломал, как же до неё достучаться? Как не спугнуть?

Соня будила во мне самые нормальные желания. Естественные. Никуда от этого не деться. Тело моё реагировало на неё, душа тянулась. Но я не понимал, как себя вести.

И снова подумал: кто он? Тот мужчина, что сделал ей ребёнка и запугал так, что она мужчин сторонится, боится, как огня? Ведь она не маленькая девочка, должна понимать, что происходит между мужчиной и женщиной. А ведёт себя как зажатая испуганная девственница.

Некстати Толян вспомнился и его злые слова по этому поводу. Нет, я не считал, что Соня играет в недотрогу. Я видел, что живёт в ней страх. Настолько сильный, что заставляет от малейшего движения, намёка на агрессию прятаться, истерить, замыкаться в себе.

И ещё вот это её: я должна быть сильной. Я взрослый мужик, но когда она это говорила, внутри всё сжалось. Почему она ждёт от жизни только плохое? Опасается, что ей снова придётся выживать? Что за этим кроется? Какая трагедия? И ведь не хочет делиться, рассказывать. Не хочет даже немного побыть слабой, поплакать на моём плече. Или дело как раз в моём плече? У Полозова она бы поплакала? Потому что не чувствует в нём того, что видит во мне?

Это были невесёлые думы. Обидные в чём-то. И я не знал, как всё исправить, изменить, как заставить её посмотреть на меня другими глазами.

Кто-то бы уже плюнул и отказался. Но я умел ценить то, что есть. А ещё любое дело мне нравилось доводить до логического конца.

С Софьей всё было и так, и немного по-другому. Она для меня не цель и не вершина, на которую я мечтаю взобраться. Не ребус, который разгадал и похвалил себя, какой я молодец.

Это было намного серьёзнее, глубже, сильнее. Я хотел достучаться до неё и понять, чтобы не делать ошибок.

– Спасибо, Сонь, – запоздало благодарю её. Она сидит рядом, но не совсем близко. Смотрит на меня внимательно и очень серьёзно.

– Зачем я тебе, Кость? – спрашивает неожиданно и закусывает губу, досадуя, что задала этот вопрос.

Я не спешу отвечать. Гляжу на Соню, размышляя, как бы и правду сказать и не напугать её ещё больше.

– Просто я подумала: вокруг много других девушек. Наверное, любая бы согласилась побыть твоей невестой. И толку было бы больше, и проблем намного меньше.

Она покраснела, смутившись. И чем дольше говорила, тем тише становился её голос.

– Мне не нужны другие девушки, Соня, – постарался я в свой ответ вложить то, что не договаривал. Если скажу правду, как она есть, снова её напугаю.

– Ладно. Прости, – отводит она взгляд.

– Мне не за что тебя прощать. И будет проще, если ты почаще будешь разговаривать со мной. Задавать вопросы. Может, тогда между нами будет поменьше недопониманий. Для меня важно, чтобы мы нашли общий язык.

Софья молчит и продолжает смотреть в сторону. Я допиваю кофе и понимаю: пора, а ноги не хотят идти никуда. Приходится дать себе мысленного пинка.

– Спасибо за кофе, – заставляю себя подняться.