Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

«Все в порядке, — успокоилась она и, доставая косметичку, убедилась в том, что доллары на месте. Комната Тициано, где она снова должна была спать, не закрывалась, и он мог ее видеть, поэтому Настя старалась быть предельно осторожной.

«Все будет хорошо, — успокаивала она себя. — Он не злой».

Но что-то внутри нее все-таки не давало ей покоя. Ей хотелось уйти, убежать из этого дома сейчас же. Так, борясь с противоречивыми страхами, Настя Прокофьева уснула.

Утром она взялась было за рюкзак и направилась к выходу.

— Куда ты? — спросил итальянец, глядя ей в глаза.

— Я хочу уйти, — сказала Настя. — Мне надо к подруге. Она в Салерно. Мне надо к ней.

— Извини, — спокойно сказал Тициано. — Я заглянул в твой рюкзак. Я никому не скажу. Если ты мне окажешь одну услугу, все будет хорошо.

Настя стрелой метнулась к двери, но тут же упала, схваченная за волосы.

— Извини, скузо — пробормотал итальянец, стягивая с себя штаны и разрывая на ней блузку.

— Помогите, — крикнула Настя по-русски, но его рука тут же закрыла ей рот. Прямо на полу в прихожей эта сволочь затолкала в нее свой член. И резкими жесткими движениями изнасиловала, оставив после себя адскую боль.

— Извини, — перешел Тициано на английский, поднимаясь. — Ты можешь идти. Можешь также зайти в ванную и переодеться. Я тебя больше не трону.

Ничего не говоря, ухватившись за свой рюкзак, Настя попыталась открыть дверь. Но жесткая рука итальянской твари снова не позволила ей это сделать.

— Нет, сначала переоденься. Иначе я тебя не выпущу, — сказал искатель святого духа, собиравшийся обрести его в Ренн-ле-Шато.

У него на глазах трясущимися руками Настя натянула на себя брюки, из кармана которых вывалился тот самый камешек. Она подняла его, положила снова в карман. Затем, вся дрожа, сняла с себя остатки прежней блузки и поменяла их на черный свитер. Затолкала разорванную одежду в рюкзак. Взяла сумку, набросила на плечо лямку рюкзака. Сволочь посмотрела на нее и открыла дверь.

— Если ты будешь шуметь на лестнице, я вызову полицию и скажу, что ты меня ограбила. Иди тихо, — сказал подонок, глядя ей в глаза.

Изнемогая от боли, растерзанная Настя медленно вышла на лестницу. Так же медленно побрела к выходу из этого злосчастного подъезда. Ей было очень больно. Внутрь словно запустили черного злобного ежа, который колол ее.

Медленными шагами она направилась к злосчастному проливу Сциллы и Харибды и, усевшись на берегу, расплакалась от боли и отчаяния, не в силах поверить, что именно с ней такое приключилось. Внутренний очаг боли в животе разгорался с новой силой, не давая ей дышать.

«Словно зверь, выходящий из моря», — вспомнила она фразу из фильма литовского кинорежиссера Жалакявичюса, на показе которого они сидели когда-то с Веркой Фроловой в кинотеатре «Спартак». Этот зверь сейчас был у нее внутри. Она чувствовала, что ее распяли, и изнывала от огненной боли в животе. Она попыталась ее остудить, зайдя в воду пролива. Но прохладная вода только слегка отвлекала от боли, которая непрестанно жгла внутри. Этот жар терзал ее, не давая покоя. Настя снова оделась и, собрав вещи, отправилась в путь. Нужно было идти, бежать отсюда, чтобы жить. Сквозь слезы и боль выбраться и жить.

Превозмогая боль, Настя Прокофьева пошла на паром. Ей не пришлось брать билет. Ее подобрал водитель-дальнобойщик, который ехал как раз на Неаполь. Настя не захотела пересаживаться на поезд в Реджио-дэ-Калабрия, поскольку это было тяжело в ее состоянии. И поехала в направлении Салерно с этим, как ей показалось, не злым человеком. По крайней мере, в дороге таких эксцессов, как сегодня в этой адской квартире в Мессине, у нее никогда не случалось. Бог дорог ее берег, как она считала. И сейчас, постепенно приходя в себя, она мысленно просила его не бросать ее в руки плохим людям, а послать хороших. Огненный жар сменился едва уловимой, но не дающей покоя ноющей болью.

— «Я несла свою беду», — гудели у нее в голове неизвестно откуда взявшиеся слова русской песни. Она знала, что нужно отвлекать боль движением, действием. Жар словно принял скрытую форму. Водитель проскочил поворот на Салерно, а высадить на автобане ее уже не мог. И Насте пришлось ехать с ним до Неаполя.

На грязные неаполитанские улицы, которые она измеряла своей болью, полил проливной дождь. И Настя вдобавок еще вымокла в поисках магазина, где продают зонтики. Она снова позвонила Лене, но абонент по-прежнему был недоступен.

«Может, потеряла телефон», — подумала Прокофьева. Она зашла в Интернет-клуб, чтобы проверить почту, но и там от Даниловой не было ничего.

Нужно было ехать без звонка. Настя знала, как отыскать магазин, где работал итальянский муж Лены Анжело Доминецци. Она взяла билет на поезд и через полчаса была уже в Салерно. Там разыскала сначала площадь Меркателло, потом магазин овощей и фруктов «Дзигу». Все, как объясняла ей Лена.