Ты плыви ко мне против течения

– Финист! Он ведь неспроста сказал: «Тот радости не знал, тот не грустил, кто в небе был и небо упустил. Не надломись былинкою в беде, ты жди и будешь в стае лебедей». – Она легонько подпрыгнула и повисла в воздухе. Опустилась. – Финист! Я не потеряла дара. Финист, наши дети будут летать!

– Еще как! – Он закрыл глаза и поцеловал ее.

Настя Никитична утирала счастливые горькие слезы.

* * *

А теперь я призна́юсь.

Все, что вы прочитали, это мой подарок на день рождения. Самому себе. Ну кто осмелится подарить сказку взрослому озабоченному человеку, отцу семейства? А я ждал такого подарка. Долгие годы ждал и вот ведь дождался наконец. Ничего, что от самого себя. Зато и у вас теперь есть сказка. Дарите ее друг другу, если она пришлась вам по сердцу.

Рассказы

Стыд

Только и разговоров было: в Москву привезли великаншу и великанчика подбитого.

– Откуда привезли? – спрашивали мы знатоков.

И знатоки отвечали:

– То ли с Камчатки, то ли с Курил.

Курилы дальше, и скоро из двух версий осталась одна: великанов привезли с Курил.

– Их там, на Курилах-то, целое семейство, – говорили знатоки, – а поймали пока двух. Великаншу и пацана великаньего. Пацан в высоту два с половиной метра, а великанша в три с половиной. Таких голыми руками не возьмешь! Танками окружали. Великанша схватила два танка, треснула лоб о лоб – и наутек! Подстрелить пришлось…

Выходило: не великанчик раненый, а великанша.

– Зачем их ловить нужно было? – спрашивал у Кольки Ковырялова квартирант его и одноклассник Евгеша.

– Чтоб поглядеть!

– А где же на них поглядеть можно?

– В зоопарке, конечно! – удивлялся бестолковому Евгеше толковый парень Колька.

В пятом «Б» люди подобрались шустрые – Колька и Евгеша как раз учились в пятом «Б». Поднасели на классную руководительницу, и та разрешила собирать деньги на поездку. От их станции до Москвы езды сорок минут… Но сразу не собрались, а потом Евгеше стало не до великанов.

У Евгеши был брат Ванечка, первоклассник, сестра Сима, пеленочница, и старая бабушка Лариса Ивановна. А вот с отцом дело выходило сложное: он и был, и не был. За глаза его все называли «Душа моя». Время было суровое, «Душа моя» не сумел где-то проявить этой обязательной для всех суровости, и тогда сурово поступили с ним: уволили с хорошей работы.

Семья потеряла казенную квартиру и паек. «Душа моя» устроился работать на станцию, должность получил ничтожную, малооплачиваемую. Квартиры дешевой не нашли. Пришлось поселиться в деревне, километрах в трех от станции, в промерзающей нежилой половине дома Ковыряловых. У матери на руках Сима-пеленочница, сбережений никаких, стали голодать, холодать. И вот тут-то «Душа моя» сбежал из дому. Ладно бы за тридевять земель! Он жил теперь на станции, у вдовы генеральши. О ней говорили: красавица! И еще говорили: богатая!

Нужно было что-то делать… Мама собрала Евгешу и Ванечку, и они поехали в Москву, к тете Марине.

– Марина чуть ли не на улице Горького живет. Сама большой человек – завлабораторией, а муж у нее чуть не министр. Веселей, ребята, хорошие люди не дадут пропасть!

Приехали не вовремя. У тети Марины был важный гость.

– Надежда – ты как наседка с цыплятами! – сказала тетя Марина, сверкая золотым зубом.

Провела незваную компанию на кухню. Покормила остатками застоявшегося супа. На второе манная каша без масла, на третье принесла бутылку лимонада.

Суп был старый, но с мясом. Евгеша мог бы такого супа три тарелки съесть. И каша манная ему понравилась. Он помнил, что в детстве это была у него любимая еда. А лимонад он вообще отведал первый раз в жизни. Ему нравилась кафельная белизна кухни, нравились сверкающие кастрюли, фарфоровая матовость тарелок, серебряные ножи, вилки, ложки.

– А теперь посидите молча! – попросила тетя Марина, плотно притворяя дверь.

– Гость уходит, – догадался Ванечка.

Гость ушел, но муж тети Марины не появился. Было слышно, как решительно прошел он от дверей в столовую.

– Ну вот, проводили… Очень большой человек… – вздохнула тетя Марина. – А теперь вами займемся.

Она открыла огромный шкаф, стоявший в прихожей. Покопалась, навязала узел.

– Вот, Надежда, бери! Конечно, не новое, но что себе перешьешь, что мальчикам. Ишь какие они у тебя хорошие!

Мама благодарила, улыбалась.

– Ну, торопитесь! – подгоняла тетя Марина. – На поезд опоздаете… Мы с Васей сегодня в театр идем. Премьера.

Мама расплакалась уже на лестнице.

– Ты чего, мамочка? – удивился Евгеша.

– Ма-а-ама! – затрубил было Ванечка.

– Тихо! – сказала мама. – Идемте. Все хорошо.

Когда ехали в поезде, она все качала головой и приговаривала:

– Маринка, Маринка!

– Мам, ну чего ты? – дернул мать за руку Евгеша. – Ведь сытно было. И вон сколько всего дали.

– Я ее от чахотки спасла! От смерти. Себе отказывала, а ее кормила… В мусорный ящик всю эту милость бы! – ткнула рукой в узел. – Ничего, стерпим. Бедным терпеть надо.

– Мама, а мы разве бедные? – спросил Ванечка.

– Да нет, конечно, – утешила их мама. – Наверное, и победнее нас есть.

* * *