Ты такой светлый

Когда ему был 21 год, он встретил женщину, на которой потом женился, она родила ему ребенка. Они учились в одном и том же городе. Он восхищался ею, хотел в жены только ее, и, как он сам считает, их совместная жизнь заладилась. Ребенок у них только один, но это лишь потому, что женщина не хотела больше рожать.

О нем всегда отзывались, как об энергичном, веселом и светлом. Все говорили, что куда бы он ни пришел, ему везде рады. Говорили: А, вот и Стейнар, замечательно. Или: Вот придет Стейнар, то‐то будет весело.

Однажды он проснулся темным.

Вчера я ударил Лив Мерете. Врезал ей так, что она упала и ударилась головой о спинку кровати.

Я теряю себя.

16 мая 2014

Завтра праздник, национальный день. Лив Мерете опять увезла Магнуса к родителям. Говорит, что я опасен, что она уже не понимает, что я за человек.

Раньше я четко понимал, что я за человек. Вроде бы у меня никогда не возникало сомнений… не знаю, как это сказать… сомнений относительно рамок собственной личности? В общем… Я понимал себя. Просыпался утром, кровь бежала по жилам, и я знал, кто я такой. Никогда не совершал поступков, которые шокировали бы меня самого, во всяком случае, я таких не помню. Никогда не слетали с моих губ слова или высказывания, которые бы меня обескуражили. Все, что исходило из глубин моей души, я хорошо знал. Реагировали на это тоже предсказуемо. Во всяком случае, в так называемом взрослом возрасте. В юности бывало иначе. Для меня та пора оказалась не такой трудной, как, я слышал, для многих других. Я редко, а то и никогда, не смотрел на свое отражение в зеркале с отвращением. Но, конечно же, юность не так предсказуема, как взрослая жизнь.

Чудовищное сейчас состоит в том, что я знал столь крохотную часть себя самого. Или иначе: что я и близко не представлял себе, сколько всего во мне таится.

Я опасен. Говорит Лив Мерете.

Можно посмотреть на это таким образом: я носил это в себе всегда – невидимой тенью, еще неведомой темной бездной, – но мой свет был всегда столь ослепительным, что темноты было не видно.

Другой способ трактовки, насколько я понимаю, такой – я претерпел превращение. Это более кафкианский взгляд на вещи. Забавный, захватывающий бурлеск, если смотреть извне, с интересом наблюдать за увлекательной историей. Ничего забавного для того, с кем превращение происходит. Я переживаю трансформацию, скоро она завершится, полностью.

Что я так холоден. Что я способен анализировать происходящее. Что я не особенно паникую. Что я не особенно сочувствую ни Лив Мерете, ни Магнусу. Что я просто сижу себе да выстраиваю системы, интерпретирую, рефлексирую.

Меня это изумляет.

Завтра праздник, национальный день. Я не планирую вылезать из кровати.

19 мая 2014

Йорген ходит по саду. Я лежу в спальне, ничего не ел со вчерашнего утра. Лив Мерете как уехала с Магнусом накануне праздника, 16 мая, так с тех пор ничего от них не слышно. До сегодняшнего дня мне было все равно, но сегодня будто сорвало резьбу на кранах, я плачу навзрыд, чувствую себя просто ужасно, мне стыдно, словно я убил кого‐то, но я не в состоянии выйти из дома, не смею показаться людям на глаза.

Ясно, что работу я скоро потеряю: мне шлют обычные и электронные письма, мне звонят. Я не отвечаю ни на что. Вчера здесь побывал мой тесть, практически вломился ко мне. Он был в ярости: прижал меня к стене – а он еще крупнее меня, – прижал меня к стене в коридоре и спросил, мужик я или говно? Я сказал, что говно. Он отпустил меня, и я сразу осел на пол. Он сказал, что дает мне неделю, чтобы перестать валять дурака, взять себя в руки и привести свою жизнь в порядок. Сказал, что у него просто сердце разрывается видеть, как сильно его дочь любит меня. Сказал, что я разрушительно действую на всех в семье. Сказал, что его жена, моя теща, не может сомкнуть глаз ночами. Что из‐за меня мой сын теряет жизненные ориентиры, не может смотреть людям в глаза, жмется к матери и боится собственной тени. На днях он сказал в школе, что его отец очень болен и уехал за границу.

Йорген ходит по саду. Мне кажется, он ищет меня. Мы с ним практически не разговаривали со времени возвращения из Лондона. Я почти не выходил из дома. Мне хочется распахнуть окно и позвать его.

Йорген, крикну я, мне нужна помощь. Прямо сейчас.

26 мая 2014

Я тоскую по себе прежнему.

27 мая 2014

Сегодня я поднялся с постели. Принял решение еще до того, как открыть глаза. Ты должен подняться, Стейнар, сказал я. Должен забыть, каким ты был последнее время, должен считать это состояние не частью себя самого, а происшествием, гадостью, которая с тобой стряслась, а потом ты должен вернуться к себе самому, настоящему.

Темная бездна не затянет меня.

На то, чтобы подняться, ушел день. Я убрался в доме. А был здесь настоящий свинарник. Помылся, оделся. Позвонил администратору медкабинета и объяснил ситуацию. Или нет. Те составляющие ситуации, которые я счел нужным объяснить. Пообещал, что с завтрашнего дня выйду на работу.

Темная бездна не затянет меня.