Ты умеешь хранить секреты?

– Я… уверен, что вы правы. С удовольствием ознакомлюсь.

Коннор гордо улыбается мне.

– Вы уже знакомы с Эммой Корриган из отдела маркетинга? – спрашивает он.

– Да, мы встречались, – осторожно отвечает Джек.

Несколько секунд проходит в неловком молчании.

Это странно.

Нет. Не странно, а просто здорово.

– Который час? – спохватывается Коннор.

Смотрит на часы, и я с легким ужасом вижу, как взгляд Харпера падает на его запястье.

О боже.

«…подарила ему на Рождество отличные часы… но он все носит эту оранжевую электронную штуку…»

– Погодите-ка! – вдруг восклицает Джек, очевидно, сообразив, что к чему, и смотрит на Коннора с таким видом, словно видит впервые. – Постойте! Вы Кен.

О нет.

О нет, о нет, о нет, о нет, о нет, о…

– Коннор, – озадаченно поправляет тот. – Коннор Мартин.

– Простите! – извиняется Джек, ударяя себя ладонью по лбу. – Коннор. Конечно. И вы двое, – показывает он на меня, – так сказать, идеальная пара?

Коннор смущенно ежится.

– Уверяю вас, сэр, что на работе наши отношения строго профессиональны. Однако в свободное время мы с Эммой… Да, мы встречаемся.

– Прекрасно! – ободряюще заключает Джек, и Коннор расцветает, как бутон под жарким солнцем.

– Собственно говоря, – торжествующе признается он, – мы с Эммой только что решили съехаться.

– Да неужели? – Джек с искренним удивлением смотрит на меня. – Чудесные… новости. И когда же вы приняли такое решение?

– Всего пару дней назад. В аэропорту.

– В аэропорту, – эхом отзывается Джек Харпер после короткой паузы. – Очень интересно.

Я не в силах посмотреть ему в лицо. И поэтому внимательно разглядываю пол. Ну почему чертов лифт еле-еле ползет?!

– Что ж, я уверен, вы будете счастливы вместе. По-моему, вы вполне совместимы, – заявляет Харпер.

– О, еще бы! – мгновенно соглашается Коннор. – Прежде всего мы оба любим джаз.

– Вот как? – задумчиво произносит Джек. – Знаете, по-моему, на свете нет ничего лучше, чем совместная любовь к джазу.

Он еще издевается! Просто невыносимо!

– Вы так думаете? – оживляется Коннор.

– Уверен. Я бы сказал, джаз и… фильмы Вуди Аллена.

– Мы обожаем фильмы Вуди Аллена, – шепчет Коннор с восторженным удивлением. – Правда, Эмма?

– Да, – хрипло выдавливаю я, – правда.

– А теперь, Коннор, признайтесь, – заговорщически начинает Джек, – вы никогда не находили…

Если он скажет про точку G, я умру. Умру. Умру.

– …присутствие Эммы несколько отвлекающим? Лично я именно так и считаю.

Он дружески улыбается Коннору. Но тот почему-то не улыбается в ответ.

– Как я уже говорил, сэр, – отвечает он суховато, – на работе мы поддерживаем строго профессиональные отношения. И никогда бы не подумали использовать время компании в наших… собственных целях. – Он виновато краснеет. – Под целями я подразумевал… подразумевал…

– Рад это слышать, – весело отвечает Джек.

Господи! Ну почему Коннору обязательно быть таким святошей?!

Лифт звякает, и я едва удерживаюсь от вздоха облегчения. Слава богу, наконец я могу смыться…

– Похоже, нам по пути, – с ухмылкой замечает Джек. – Коннор, показывайте дорогу!

Я этого не перенесу. Просто не перенесу. Разливая кофе и чай для сотрудников отдела маркетинга, я внешне спокойна, улыбаюсь всем и даже мило болтаю. Но в душе у меня смятение и хаос. Тяжело признаваться себе, что, увидев Коннора глазами Джека Харпера, я окончательно к нему остыла.

И хотя твержу себе, что люблю Коннора и что несла в самолете всякий бред, от этого ничего не меняется. Но ведь я люблю его!

Я снова и снова поглядываю на Коннора, пытаясь убедить себя в этом. Какие могут быть сомнения? По любым меркам Коннор красив. Так и пышет здоровьем. Блестящие волосы, голубые глаза и симпатичная ямочка на подбородке.

Джек Харпер, напротив, скучный, усталый. Вечно небритый, волосы взъерошены. Под глазами – тени, джинсы – потертые.

И все же меня тянет к нему словно магнитом.

Я сижу, уставившись на сервировочный столик, но почему-то вижу его, Джека.

«Это все из-за самолета, – повторяю я себе. – Потому что мы вместе побывали в стрессовой ситуации. Только и всего. Других причин нет».

– Господа, нам необходимо мыслить более масштабно, – объявляет Пол. – Цифры продаж «Пэнтер бар», к сожалению, не так высоки, как хотелось бы. Коннор, у вас есть результаты последних исследований?

Коннор встает, и мне становится тревожно. За него. Он ужасно нервничает, судя по тому, как яростно теребит запонку.

– Все верно, Пол.

Он берет блокнот и откашливается.

– Относительно «Пэнтер бар» мы опросили тысячу тинейджеров. К сожалению, сделать окончательный вывод не представилось возможным.

Он нажимает кнопку пульта дистанционного управления. На большом экране за его спиной появляется график, и все мы послушно таращимся на него.

– Семьдесят пять процентов десяти-четырнадцатилетних подростков считают, что текстура должна быть более эластичной, – серьезно продолжает Коннор. – Однако шестьдесят семь процентов пятнадцати-восемнадцатилетних хотят, чтобы текстура была более хрустящей, тогда как двадцать два процента думают, что плитки, наоборот, могли бы быть менее хрустящими…